Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

«Неутешительной» представилась Гаррису внутренняя политики Екатерины II. Все «великие понятия о законе и справедливости» в России искажены: «высшие притесняют низших без всякой нужды, а низшие воруют и грабят без всяких опасений». Вследствие осознания безнаказанности и жестокости господ в самом центре империи вспыхнуло восстание под предводительством Пугачева. Для его подавления наготове не нашлось необходимого войска, и «панический страх охватил половину страны». Пугачев находился уже в нескольких днях пути от Москвы, и двор собирался удалиться в Ригу, когда «по недостатку твердой решимости» предводителя его войско было разбито. И спокойствие в империи восстановилось. «Однако искры недовольства не погасли до сих пор, – констатировал Гаррис, – и можно опасаться, что в случае какого-либо общественного бедствия, оно снова вспыхнет» 851 851 Там же. С. 1498. .

Справедливости ради заметим, что Гаррис обратил внимание не только на недостатки проводимой Екатериной II политики. Он отметил также положительные стороны ее деятельности: основание колоний для переселенцев из Германии, открытие многих «полезных воспитательных заведений» для молодых людей обоих полов, проявленная императрицей «величайшая щедрость». Упомянул дипломат и о Своде законов, «мастерски начертанном самой императрицей», который еще не рассмотрен, хотя, по мнению Гарриса, «приведение его в действие невозможно».

В одном из писем Гаррис поведал о приключении, которое с ним произошло, когда он проезжал по улицам Петербурга. Экипажем управлял испанский посол, который наехал на дышло проезжающей кареты с такой силой, что Гаррис получил большие царапины на шее и губе. На следующий день императрица прислала к послу начальника полиции, чтобы Гаррис помог ему отыскать кучера, замешанного в инциденте с тем, чтобы его наказать. Данное происшествие, как отметил посол, послужило основанием для издания указа императрицы о запрете быстрой езды по улицам 852 852 Там же. С. 1478–1479. . Судя по высказываниям дипломата, подобные действия императрицы были им одобрены.

Подводя итоги освещения «истинного» положения Российской империи, британский посол констатировал: «Цветущая торговля и увеличивающиеся доходы, следствия неисчерпаемых богатств страны и усиления цивилизации, даже в самых отдаленных частях империи – все это вместе с мудрым управлением скоро бы возвратило стране ее силу и могущество». Однако тщеславие императрицы «воздвигает препятствия на пути к этим улучшениям». «Уверенная льстецами, что Россия величайшая империя в свете и утвердившись в этой мысли … она никак не может увидеть состояние своей страны в истинном свете» 853 853 Там же. С. 1499. . На взгляд Гарриса, исправить положение помогли бы друзья, с которыми следовало обращаться «внимательнее». Здесь посол явно недвусмысленно намекал на нежелание императрицы заключить оборонительный союз с Англией.

В какой мере остались прежними или претерпели изменения первые впечатления посла о Екатерине II и проводимой ею внутренней и внешней политике за время пребывания Гарриса в России?

Наблюдая за поведением императрицы во время своих визитов ко двору, Гаррис приходил к заключению, что Екатерина II «далеко превосходит умом всех своих министров», но ее здоровье страдает от ее образа жизни, что не может не сказаться на поступках. Посол имел ввиду частную жизнь Екатерины, с «распущенностью», исходящей от общества, «самого низкого слоя ее придворных».

В депеше в Лондон в мае 1779 г. Гаррис упоминал о том, что Екатерина II до того, как статья императрицей, «употребляла все свободные часы … на собирание тех материалов, которые сделали первые семь или восемь лет ее царствования одним из блестящих периодов русской истории». Тогда императрица управляла «систематично, последовательно и с достоинством». Перемены в ее деятельности произошли, на его взгляд, после того, как императрица попала под влияние короля Пруссии Фридриха II. Вслед за этим последовало «несчастное разделение Польши» и шведская революция. Негативное влияние на характер императрицы оказало, по мнению посла, также лишение «своих милостей» защитника английских интересов князя Григория Орлова, которому прежде удавалось сдерживать ее «непозволительные чувства». К тому же, двор императрицы, управляющийся сначала «с величайшим достоинством и с полным соблюдением этикета, мало-помалу сделался зрелищем распущенности нравов, которая усилилась так быстро, что в непродолжительное время … нравы и привычки совершенно изменились. На возвращение к лучшему нет более надежды» 854 854 Лорд Мальмсбюри в России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 7. С. 151. .