Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Больше пяти лет берберы терпели молча. Они копили ненависть в своих сердцах, однако присутствие большой армии их сдерживало. И все-таки восстание приближалось. Оно должно было принять скорее религиозный, чем политический характер, и его лидерами предстояло стать миссионерам и священнослужителям. Несмотря на удивительное сходство между берберами и арабами, между ними имелось существенное различие. Одни были богобоязненными, склонными к предрассудкам и слепой почтительности с священнослужителям; вторые были нацией скептиков и зубоскалов, на которую не имели почти никакого влияния религиозные деятели. Даже в новое время африканские марабуты – мусульманские отшельники – имеют неограниченную власть в политических вопросах. Только они одни могут вмешаться, когда два племени вступают в конфликт. Если выбирают вождя, именно марабуты называют самых достойных кандидатов. Когда тот или иной кризис требует собрания племени, именно они уточняют разные мнения людей и после обсуждения между собой сообщают решение. Их жилища обеспечиваются и поддерживаются людьми, которые предупреждают все их желания. Интересно, что берберы имеют больше почтения к своим служителям культа, чем к самому Всевышнему. Французский автор Н. Домас, много лет последовательно изучавший обычаи этих людей, утверждает, что «имя Бога, к которому воззвал несчастный человек, оказавшийся в опасности, никак не защитит его, а имя почитаемого марабута может спасти». В этой связи заметим, что берберы никогда не играли важной роли в мире, если только их не подстрекали религиозные учителя. Марабуты заложили основы обширных империй Альморавидов и Альмохадов. Берберами с гор в войне с арабами долгое время руководила пророчица, обладавшая, по их мнению, сверхъестественными способностями. Арабский военачальник Окба ибн Нафи хорошо знал своих противников и довольно быстро сообразил: победить их можно, только сыграв на суевериях и вере в чудеса. И он переквалифицировался в колдуна и марабута. Он заклинал змей, утверждал, что слышит небесные голоса, и делал прочие глупости. Пусть такие методы кажутся нам детскими и нелепыми, но они сработали. Множество берберов, впечатленных «чудесами» Окбы, убедились, что противиться ему бесполезно, сложили оружие и приняли ислам.

В период, который мы сейчас рассматриваем, ислам был уже господствующей религией в Африке. При благочестивом Омаре II он быстро распространился, и древний хронист даже заявил, что при Омаре не осталось ни одного бербера, который не был бы мусульманином. Это утверждение не покажется преувеличенным, если мы вспомним, что обращения не были всецело стихийными и корысть играла важную роль в их осуществлении. В глазах Омара распространение веры было главной целью его жизни. Он использовал все средства, чтобы увеличить количество прозелитов. Новообращенному достаточно было произнести слова: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его», чтобы получить освобождение от подушного налога, и от него даже не требовалось строго соблюдать все заповеди ислама. Правитель Хорасана как-то раз пожаловался в письме Омару, что многие люди якобы приняли веру, но сделали это, чтобы получить освобождение от налога, и они даже не совершили обрезание. На это халиф просто ответил, что Бог послал Мухаммеда на землю, чтобы вести людей к истинной вере, а не чтобы выполнять обрезание. Омар смотрел в будущее. Под пышной растительностью он видел богатую плодородную землю, в которой семена Божественного мира прорастут и дадут плоды. Он предвидел, что, если новообращенных мусульман и можно упрекнуть в равнодушии к вере, их сыновья и внуки, рожденные и воспитанные в исламе, однажды превзойдут в рвении и приверженности тех, кто однажды сомневался в традиционной вере их отцов.

История подтвердила его правоту, особенно с африканцами. Ислам, отталкивающий и даже одиозный вначале, постепенно делался терпимым и в конечном итоге стал для них всем. Но эта религия, как они ее понимали, не была холодной официальной верой, скучным компромиссом между деизмом и скептицизмом. Миссионеры проповедовали ее без рвения, много говоря об обязанностях подданных по отношению к халифу и ничего – об обязанностях халифа по отношению к ним. Вера берберов была суровой и страстной религией, которую проповедовали им хариджиты. Нонконформисты, на которых на Востоке открыли настоящую охоту, как на оленей, и они были вынуждены всячески маскироваться, чтобы избежать поимки (о странных приключениях хариджитского поэта Имрана ибн Хиттана), наконец отыскали убежище в горячих песках Африки, где с тех пор проповедовали свои идеи с небывалым успехом. Еще нигде эти ревностные и убежденные учителя не находили такую восприимчивую, благодарную аудиторию. Кальвинисты ислама наконец нашли свою Шотландию. Арабы отвергали их доктрины, но не потому, что они были противны их политическим принципам – наоборот, они вполне согласовывались с республиканскими инстинктами расы. Но, во-первых, они вообще не относились к религии серьезно, а во-вторых, для них был неприемлем нетерпимый пуританизм, которым отличались сектанты. С другой стороны, обитатели убогих африканских хижин принимали их учения с неподдельным энтузиазмом. Эти простые и невежественные люди ничего не понимали в спекуляциях и догматических тонкостях – источниках наслаждения для более изощренных умов. Поэтому бесполезно разбираться, какой именно секте эти люди отдавали предпочтение: были они харуритами, софритами или ибадитами – у хронистов нет единого мнения на этот счет. В любом случае берберы достаточно хорошо поняли хариджитские доктрины, чтобы усвоить их революционные и демократические принципы, разделить фантастические надежды на всеобщее уравнивание, пробужденные их учителями. Заодно они убедились, что их угнетатели – нечестивцы, удел которых – адский огонь.