Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

– Я сброшу Язида, как сбрасываю этот тюрбан! – С этими словами он швырнул на землю свой головной убор. – Язид осыпал меня дарами, я это признаю, – продолжил он. – Но он пьяница и враг Бога.

– Что касается меня, – продолжил другой депутат, – я сброшу Язида, как сбрасываю свои сандалии.

Вмешался третий депутат:

– Я сброшу его, как сбрасываю этот плащ.

Остальные последовали их примеру, и вскоре мечеть явила собой весьма необычное зрелище: повсюду были разбросаны тюрбаны, плащи и предметы обуви. Высказав, таким образом, свое намерение свергнуть Язида, мединцы, в качестве следующего шага, решили изгнать из города всех Омейядов, которые в нем находятся. Соответственно, последним было велено немедленно покинуть город, предварительно дав клятву не оказывать помощи солдатам, которые идут на город, а, наоборот, дать им отпор. Если же это окажется невозможно, не возвращаться в город с сирийскими войсками. Правитель Осман безуспешно пытался убедить повстанцев, что, изгнав его, они накличут на город опасность. Он объяснил им, что к городу идет сильная армия, которая сокрушит его. И если горожане не изгонят своего правителя, у них будет повод получить снисхождение от победителей. Осман предложил им сначала одержать победу, а уж потом изгонять его, говоря, что этот совет дает им ради их же блага, чтобы избежать кровопролития. Но только мединцы не пожелали прислушаться к гласу рассудка. Они осыпали своего правителя, так же как халифа, проклятиями, сказав, что начнут с него, а уж потом за ним последуют его родственники. Омейяды пришли в ярость. Мерван – который был сначала хаджибом халифа Османа, а потом правителем Медины – назвал людей нечестивыми, а их религию – мерзкой. Тем не менее он столкнулся с немалыми трудностями, когда искал, кому можно доверить свою жену и детей. Обстоятельства были против Омейядов. Они дали требуемую клятву и направились к выходу из города. Им вслед неслись проклятия населения и летели камни. А некто Хорейс Прыгун, названный так, поскольку был лишен прежним правителем ноги и передвигался прыжками, без устали погонял животных, на которых ехали несчастные изгнанники, покидавшие город, как опаснейшие преступники. Через некоторое время они достигли Дху-Хощоб, где им следовало ожидать дальнейших распоряжений.

Первым делом они отправили гонца с просьбой о помощи к Язиду. Об этом узнали мединцы. Пятьдесят всадников немедленно устремились в погоню за Омейядами, вынудив их бежать с места остановки. Прыгун и здесь не упустил возможности отомстить. С помощью одного из представителей Бени Хазм (семья ансаров, которая поддержала убийство халифа Османа, предоставив свой дом в распоряжение повстанцев) он погонял верблюда Мервана так сильно, что тот едва не сбросил седока. Опасаясь худшего, Мерван спешился и предложил перепуганному животному спасаться самостоятельно. Когда они добрались до деревушки Совайда, что в 60 милях к северо-западу от Медины, Мерван встретил одного из своих освобожденных рабов, который жил там и пригласил бывшего хозяина разделить с ним пищу. Мерван ответил: «Прыгун и его достойные товарищи не позволят мне остаться. Если будет угодно небесам, однажды этот человек окажется в нашей власти, и тогда, не сомневаюсь, его руку постигнет та же судьба, что ногу». Только когда Омейяды достигли Вадиль-Куры, что в 20 милях к северу от Совайды, им было позволено отдохнуть.

Тем временем начались ссоры между самими мединцами. Пока у них была общая цель – выдворить из города Омейядов, оскорблять их и издеваться над ними, жители города были единодушны. Однако их мнения резко разделились, когда зашла речь о выборе халифа. Курайш не желал ансара, а ансар отказывался видеть на этом посту курашита. Но поскольку необходимость согласия представлялась очевидной, было решено отложить этот вопрос и выбрать временных правителей. А к вопросу о новом халифе можно будет вернуться после свержения Язида. Гонец, посланный Омейядами, – его звали Хабиб – проинформировал Язида о случившемся. Когда Язид услышал новости, он был больше удивлен и возмущен слабостью своих родственников, чем поступком горожан.

– Неужели Омейяды не могли собрать тысячу человек, чтобы оказать сопротивление? – спросил он.

– Разумеется, – ответил гонец. – Омейяды могли собрать и три тысячи человек.

– И с такими значительными силами они даже не попытались сопротивляться мятежникам?

– Их было слишком много. Сопротивление было бы бесполезным.