Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

Вторая волна феминизма начинается с выхода в 1963 году книги Бетти Фридан «Загадка женственности», где поднимается проблема исключенности из социальной жизни «счастливой» американской домохозяйки [1040] Friedan B . The Feminine Mystique. New York: W.W. Norton, 1963. . В этом же году президентская комиссия США по положению женщин опубликовала доклад о гендерном неравенстве, который запустил социально-политические и академические процессы, направленные как на борьбу за права, так и на восстановление вытесненных из общего американского прошлого женщин [1041] 10 июня 1963 года Кеннеди подписывает The Equal Pay Act , согласно которому запрещалось финансовое неравенство по гендерному признаку. За схожую работу мужчины и женщины теперь должны были получать одинаковые гонорары. В 1964 году феминистки впервые в своих маршах и агитационных текстах используют лозунг «Освобождение женщин» (Women’s Liberation), который довольно четко (как и кампании за независимость колоний и чернокожего населения Америки) указывал на репрессивную патриархальную систему гранд-нарратива. . Начинают появляться кафедры исследований женщин — первую открывают в Сан-Диего в 1969–1970 годах. За 10 лет в США будут основаны 350 факультетов и кафедр, специализирующихся на женских исследованиях [1042] Например, см. подробнее: Лауретис Т. де . Американский Фрейд // Введение в гендерные исследования. С. 30. . Примечательно, что такие кафедры формируются одновременно со становлением black studies , постколониальных и этнических исследований. По сути, все эти исследовательские направления так или иначе занимались (и продолжают заниматься) проблемой присутствия/отсутствия в официальном дискурсе разных социальных групп. Чтобы подчеркнуть, насколько значимую роль в становлении исторического нарратива играл «мужской взгляд», в 1970-х годах феминистки стали использовать термин herstory вместо history («ее история» вместо «его история»). « Herstory — это попытка «документирования женского опыта, который игнорируется официальной историей» [1043] Кондаков А . Указ. соч. С. 125. . В начале 1970-х американская феминистка Кэрол Ханиш публикует ставшую знаменитой статью «Личное — это политическое» [1044] Hanisch C . The Personal is Political. 1969 [webhome.cs.uvic.ca/~mserra/ AttachedFiles/PersonalPolitical.pdf]. , где подчеркивается, что тело и личная жизнь женщин — так же как и американская экономика — зависят от действующего политического дискурса.

Феминистские исследования и разработанные ими оптики оказали существенное влияние на политическое, культурное и социальное устройство общества, в том числе на практики публичной истории. Например, они повлияли на способы репрезентации прошлого внутри музеев. Историки, нашедшие работу в музеях во время академического кризиса в США 1960–1970-х годов [1045] См. подробнее: Политика аффекта; Завадский А., Исаев Е., Кравченко А., Склез В., Суверина К . Публичная история: Между академическим исследованием и практикой // Неприкосновенный запас. 2017. № 112 (2). С. 22–34. , стали связывать актуальную повестку и собственную практику. Так, в музеях стали обращать внимание на женскую историю и исключенность женского субъекта из исторического нарратива [1046] Mayo E.P . Women’s History and Public History: The Museum Connection // The Public Historian. 1983. Vol. 5. № 2. P. 63–73. . Феминистские принципы до сих пор оказывают существенное влияние на сферу публичной истории и музееведения. В 2019 году организация «Движение за гендерное равноправие в музеях» выпустила доклад, в котором через призму истории феминизма и развития публичных институтов анализируется и критикуется организация работы современных музеев [1047] Museums as a Pink-Collar Profession: The Consequences and How to Address Them // The Gender Equity in Museums Movement. 2019. March [docs.wixstatic.com/ugd/434074_6549b50 54a474ac99b64d5780bc012b7.pdf]. .

Одновременно с феминистскими движениями и развитием женских исследований в университетах появилась история сексуальности и телесных практик, которая также легла в основу гендерной, а впоследствии и квир-теории. Основателем этого направления считается французский философ и антрополог Мишель Фуко. Хотя и до него русский фольклорист и филолог Михаил Бахтин пересмотрел в своих исследованиях европейскую культуру через призму телесности и формирования так называемого гротескного тела. Это новое коллективное тело культуры оказалось сексуальным и способным сопротивляться гегемонии власти через карнавальные практики. Публика в исследованиях Бахтина представлена как текучая/неопределенная и обладающая сексуальным желанием [1048] См. подробнее: Бахтин М . Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1965. . Для Бахтина сексуальность — часть истории культуры [1049] Lodge D . After Bakhtin: Essays on Fiction and Criticism. London: Routledge, 1990. , а для Фуко сексуальность — отдельная тема, которую он исследовал в четырех томах, представляющих собой, как говорил сам ученый, археологию вопроса. До Фуко никто не предлагал и не мыслил категорию сексуальности как культурный, политический и экономический (а не биологический) феномен, который стоит рассматривать в социально-историческом аспекте [1050] Именно поэтому мы сознательно исключаем из этого обзора отца психоанализа Зигмунда Фрейда, который во многих своих книгах (например, в «Тотем и Табу») рассматривал механизмы культурного подавления сексуальности. Конечно, разработки Фрейда в этой области стали базисом истории сексуальности, но сам он определял сексуальность исключительно в рамках биолого-психологического подхода. .