Модест Колеров - Петр Струве. Революционер без масс [сборник]

И здесь тоже С. привычно апеллирует к опыту Британской империи. Постулируя одним из первых ту ставшую массовой в 1920-е годы мысль, что «переживаемая нами войн а есть война народов», С. косвенно полемизирует с Булгаковым, который в художественном анализе противоборства России и Германии действительно едва ли не оправдывал материальную слабость русской армии тем, что она компенсировалась её духом [396] См. в настоящей книге: С. Н. Булгаков. Кольцо Нибелунгов (Из размышлений о германизме) (1915). :

«Превосходство техники и организации с самого начала были явно на стороне Германии, но величайшей ошибкой общественного мнения враждебных Германии стран было трактовать это превосходство техники и организации, как превосходство чисто и только материальное. Техника и организация суть выражения более глубинных, духовных факторов или сил».

Поэтому, вместе с введением в Англии всеобщей воинской повинности, С. формулирует аналогичную британской задачу духовной мобилизации, то есть аналогию «английскому пробуждению» — добровольчества русской интеллигентной молодёжи, подчинения «единой моральной задаче», личной ответственности, подчинения частной инициативы государственной обороне [397] Пётр Струве. Второе Рождество на войне // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 355. 28 декабря 1915. С. 1. .

Хорошо известно, что в 1916 году в составе делегации русских общественников С. ездил в Англию с официальным дружественным визитом и удостоился звания почётного доктора Кембриджского университета, в России будучи лишь магистром (доктором наук он стал лишь в феврале 1917). Даже готовящееся введение «сухого закона» в Великобритании после реализации такого же в России С. рассматривал как акт духовного единства двух стран [398] Пётр Струве. В России и в Англии // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 341. 13 декабря 1915. С. 1. Он оценивал «сухой закон» в России как акт «мобилизационно-общественной гигиены»: «Россия производит социальный эксперимент, имеющий… по своему содержанию прямо мировое значение» ( Пётр Струве. Героическая реформа // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 253. 13 октября 1914. С. 1). и восторженно отзывался о британской национальной самокритике [399] «В одном из последних номеров „Русских Ведомостей“ напечатан чрезвычайно интересный очерк г. В. Жаботинского, посвящённый „политической психологии англичан“». ( Пётр Струве. Листки // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 337. 8 декабря 1915. С. 2). . Точности ради надо отметить, что этот англоманский восторг С. вовсе не был результатом его растущей ангажированности британским союзничеством. Ещё до того , как Великобритания дипломатически внятно поддержала претензии России на турецкие Проливы, в самом начале Первой мировой войны С. так писал о главной политической цели «сближения», словно Франции рядом с ними в этой войне просто не существовало 17: «устроение и ведение мировых дел на основе соглашения между Англией и Россией» [400] Пётр Струве. Англо-русское сближение // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 288. 17 ноября 1911. С. 1. Здесь же Струве называет именно Г. Вильямса и Б. Перса (Пэрса) «лучшими знатоками России в современной Англии». .

В этот исторический момент С. проникается не только образом внешней имперской мощи либерального государства Великой Британии, но и той колониально-империалистической сложностью, которую даёт эволюция Британской империи по пути этнографического и регионального дробления своей периферии. Эта колониальная и имперская периферия уже в 1917–1918 гг. будет быстро превращаться в сеть «лимитрофов» — квази-национальных государств на развалинах Германской, Австро-Венгерской, Османской, Российской империй и между ними. Эта этнографическая (даже рационально сконструированная) сложность, по замыслу С., как-то может быть совмещена со стандартом Германской империи, где «верхний этаж» высшей немецкой культуры не просто надстраивается над этнографией, но быстро ассимилирует её.

После взятия русскими войсками австро-венгерского Львова в сентябре 1914 года С. направил свои стратегические размышления на судьбу Австро-Венгрии. Он её сразу же похоронил, словно делал это всегда, но на самом деле — похоронил неожиданно, без плана. Он писал в дни взятия Львова: «Австро-Венгрии больше нет… Разорваны германо-мадьярские пути, сковывавшие народы Австро-Венгрии» [401] Пётр Струве. Катастрофа Австро-Венгрии // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 209. 30 августа 1914. С. 1. . И вслед этому формулировал задачи России в отношении наследства Дунайской монархии: присоединение Галиции к России, введение Венгрии в её этнографические границы [402] Террор венгров против русин («угроруссов») также был печатно отмечен С. Кроме того, С. внятно указывал и на исторические корни конфликта венгров с сербами ещё в 1849 году: «У самого революционного диктатора Кошута был прямо план — сербов совершенно истребить и заселить их земли гонведами» ( Пётр Струве. Стиль венгерского государства // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 230. 20 сентября 1914. С. 1). , расширение за счёт Венгрии Сербии и Румынии, создание единого государства в границах Богемии, Моравии и Силезии 18. Теперь Австро-Венгрия, угрозам которой и превращению которой в абстракцию «славянской державы» [403] «Славяне должны овладеть Австрией и укрепить её как славянское государство» ( Пётр Струве. Размышления. IV // Слово. СПб. № 460. 18(31) мая 1908. С. 2). посвятил столько усилий С., по его новому мнению, оказалась внутренне давно мертва: «Меч разъединил то, что распалось внутри себя» [404] Пётр Струве. Суд истории // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 214. 4 сентября 1914. С. 1. См. его проповедь расчленения Австро-Венгрии также здесь: Пётр Струве. Критический поворот // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 286. 15 ноября 1914. С. 1. . Впрочем, такую задачу уничтожения Австро-Венгрии ради польских, галицийских и ближневосточных [405] Именно ближневосточных — в применении к Балканам: Пётр Струве. Власть и народ в серьёзный момент. I. Сейчас // Русская Молва. СПб. № 127. 20 апреля (3 мая) 1915. С. 3. интересов России С. начал ставить с первых же дней войны, полагая, что «России и её военной силе выпадает роль спасительницы Европы и решительницы войны». Он писал тогда, что целями войны должны стать ограничение влияния и экспансии Германии — «неизбежный раздел » Австро-Венгрии [406] Пётр Струве. Бельгия — заложница, Россия — спасительница // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 197. 18 августа 1914. С. 1. См. также о не просто отделении Венгрии, а о её разделе: за раздел Венгрии: Пётр Струве. Реальная Венгрия и идиллическая «Угрия» // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 84. 29 марта 1915. С. 1; о задачах уничтожения и австрийской династии, и «венгерской олигархии»: Пётр Струве. Судьбы Австрии и Венгрии // Биржевые Ведомости. 2 изд. СПб. № 83. 28 марта 1915. С. 1. .