Десмонд Сьюард - Наполеон и Гитлер

Вена, в которой он оказался, была столицей многонациональной империи, округлявшей свои владения путем заключения междинастических браков. Она являлась преемницей старой Священной Римской империи, но в тоже время была первым современным многонациональным государством, различные части которого образовали органичное экономическое единство, несмотря на тот факт, что многие народы этой империи испытывали друг к другу неприязнь. Полная феодальной помпезности, возглавляемая древней августейшей династией и управляемая высокомерной заносчивой аристократией, Вена была в то же время городом Фрейда, Густава Климта и Оскара Кокошки, Рихарда Штрауса, Малера и Альбана Берга, Роберта Музиля, Гуго фон Хофманшталя и Карла Крауса. И все же юный Гитлер находил мало поводов для восхищения, хотя и признавал определенные блеск и шик, отличавшие этот город.

В центре и во внутреннем городе хорошо чувствовалось биение пульса империи с населением в 52 миллиона человек. Вена была полна опасного очарования государства, состоящего из многих, совершенно разных национальностей. Ослепительная роскошь двора, как магнитом, притягивала к себе интеллект и богатство со всей империи... Вена представляла собой зрелище, которое заставляло думать о ней, как о королеве, восседающей на троне, чей властный жест объединял разноязычный конгломерат, живший под скипетром Габсбургов.

Но, по словам Гитлера, «бьющее в глаза великолепие столицы затмевало печальные симптомы слабоумного упадка и гниения, которым характеризовалось в целом состояние дел в государстве».

Ужасающее впечатление на Гитлера производил рейхсрат (парламент). «Бурное скопление людей, которые отчаянно жестикулируют и орут друг на друга, а какой-то жалкий старикашка звонит в колокольчик и изо всех сил старается, навести порядок, призывая парламентариев вспомнить о чувстве собственного достоинства». Гитлер не мог удержаться от смеха. В следующее его посещение палата была пуста, если не считать нескольких зевавших от скуки депутатов. Он признавался позже: «В свете моего тогдашнего отношения к дому Габсбургов даже саму мысль о диктатуре я рассматривал как преступление против свободы и разума». В то время Гитлер не видел альтернативы парламентской системе. Он Сделал вывод: «Если парламент и бесполезен, то Габсбурги еще хуже». Нет сомнений, что своей ненавистью к демократии Гитлер обязан тому, что ему довелось наблюдать здесь в начале этого Века.

В «Майн кампф» Гитлер пишет о бедности в Вене. «Здесь в яростном контрасте смещались ослепительная роскошь и отвратительная нищета... Тысячи безработных слоняются без дела перед дворцами на Рингштрассе; бездомные ютятся в грязи и мраке под мостами... И даже сегодня (1923 год) я не могу без содрогания думать об ужасных трущобах, в которых прозябали люди, о ночлежках и обо всех других проявлениях темных сторон жизни».

Он знал, о чем говорил, но все это ему пришлось испытать по своей вине. Он отказался от какой-либо иной карьеры, кроме архитектуры или живописи. Вторая попытка поступить в академию в сентябре 1908 года также закончилась неудачей: его рисунки были отвергнуты как не соответствовавшие стандартным требованиям. Чашу позора и унижения пришлось испить до дна. Однако вместо того чтобы попытаться найти работу (а ведь ему не составило бы особого труда устроится клерком или приказчиком в магазин), он обрубил все связи со своими многими друзьями, снял комнату, в другом месте и принялся изучать политику. Больше всего его привлекали деятели, исповедовавшие крайний германский национализм. К ним принадлежали Карл Люгер - мэр Вены и лидер христианско-социальной партии, лишенный сана монах-цистерцианец Йорг Ланц фон Либенфальс - приор «Ордена Нового Храма» и Георг Риттер фон Шенерер - руководитель пангерманского движения. Все трое были ярыми антисемитами. Молодому человеку, скатившемуся вниз по социальной лестнице, у которого были развенчаны все его иллюзии о собственной значимости, чувство превосходства над кем-нибудь, не говоря уже о евреях, давало возможность самоутвердиться. Его собственные отчаянные обстоятельства породили в нем экстремизм. Отречение Шонерера от Габсбургов и от католической веры также нашло отклик в его душе, хотя он был еще не совсем готов к тому, чтобы отказаться от религии, столь дорогой его любимой матери.

Нельзя с полной уверенностью утверждать, что, как и у молодого Наполеона, формирование мировоззрения Гитлера шло в ногу со временем. Существовало противоречие между широтой и глубиной познания Адольфа, почерпнутых им из книг. И здесь не имеет значения, читал ли он запоем, пожирая книги, как он утверждает, или просто вбирал в себя информацию из популярных журналов и книг. Совершенно ясно одно - его чтение было бессистемным и непоследовательным. Если он в поэзии восхищался Гете и Шиллером, то в прозе его вкусы были до удивления примитивными. Доказательством этому служит его увлечение детскими приключенческими романами Карла Мая о ковбоях и индейцах.