Джон Дикки - Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир

Большинство масонов, представших перед Специальным трибуналом, были совершенно безобидными представителями среднего класса. Немногие из них были сторонниками националистического движения. Некоторые из них были просто членами Ротари-клуба или Лиги прав человека, которые закон рассматривал как масонские организации. Многие из обвиняемых имели лишь самые поверхностные отношения с масонством и быстро бросили «искусство», потому что они были слишком заняты, или им было неинтересно, или они не могли платить денежные взносы. Так было всегда и везде: лишь немногие из тех, кто прошел через первые ритуалы, остаются верными братьями. Одним из таких отсеявшихся масонов был Уинстон Черчилль, которого представители лож любят считать одним из своих. Но эти факты не поколебали основополагающее убеждение Специального трибунала в том, что Испания — мишень методичного международного заговора. Однако они понимали, когда попадалась мелкая рыбешка, и тогда приговор не был суровым (впрочем, все относительно). Приблизительно подсчитано, что 76 % обвиняемых получили самый короткий срок. Более суровые санкции применялись исключительно заочно, к старшим масонам, бежавшим в изгнание и забравшим с собой самые гнусные тайны «искусства». Эти люди, как считалось, объединились с руководством мирового заговора, чтобы манипулировать западными демократиями против Испании.

Один случай из тысячи высвечивает весь жестокий абсурд тех событий. Атилано Коко Мартин был протестантским пастором и другом Мигеля де Унамуно. Он был убит в Саламанке осенью 1936 года за то, что был масоном. Однако в антимасонских архивах Саламанки было ложно указано, что после освобождения он отправился в бега, и поэтому бумаги о нем продолжали накапливаться. В марте 1940 года два масона в своих признательных показаниях назвали его одним из своих братьев. Полиция как Мадрида, так и Саламанки добросовестно сообщила Специальному трибуналу, что их усилия по розыску пастора оказались безрезультатными: местонахождение неизвестно. Покойник заочно предстал перед Специальным трибуналом в 1942 году и был приговорен к шестнадцати годам лишения свободы.

Масонство казалось людям Франко очень изворотливым зверем. Они, похоже, считали свою борьбу с ним героическим трудом — куда более сложным, чем борьба нацистов против евреев. Маурисио Карлавилья, специалист по антимасонским расследованиям, заметил в 1945 году: «Когда дело доходит до проверки национальности, он [Гитлер] может руководствоваться такими приметами, как крючковатый нос. И горе нам! Чтобы отказать кому-либо в гражданстве, мы должны полагаться на менее выраженные признаки, а именно масонское признание, которое ни от кого не получишь».

Чем тщательнее была репрессивная работа Специального трибунала, тем грознее становился призрак масонского заговора. Когда Гарри Трумэн, известный масон, стал президентом Соединенных Штатов в 1945 году, каудильо воспринял это событие как значительный прогресс на пути к цели масонства, заключающейся в слиянии в рамках президентства Соединенных Штатов высшей исполнительной власти и верховной масонской власти. Выступая под псевдонимом в 1951 году, Франко писал, что не может быть победы над масонством по эту сторону Судного дня: «Дочь зла, ее демонический дух переживает всякое поражение, оживая в новых формах».

В начале Гражданской войны в Испании было около пяти тысяч братьев. Еще до ее завершения многие из мастеров, которые не были убиты или взяты в плен, бежали за границу. Никто не знает, сколько их осталось, когда националисты праздновали победу. Максимум тысяча? Масонство как организация, безусловно, было уничтожено на испанской земле. А масонская угроза была иллюзией. Тем не менее картотека в Саламанке в конечном итоге будет содержать профили 80 тысяч подозреваемых братьев.

Специальный трибунал прекратил работу только в 1964 году, но с архивом Саламанки все еще проводились консультации, когда дело доходило до решения, каких политических заключенных освободить, а каким изгнанникам разрешить вернуться домой. Франко требовал вечной бдительности против своего воображаемого врага.

В 1975 году общество в Испании было совсем другим по сравнению с тем, что было разорвано на части Гражданской войной в конце 1930-х годов. Признаком перемен стало нашествие туристов из Северной Европы, которые каждое лето заполняли пляжи. Другим — телевизор, который теперь стал любимым развлечением испанцев. 1 октября 1975 года миллионы людей смотрели трансляцию речи, произнесенной с балкона Королевского дворца в Мадриде человеком, который был главой государства тридцать девять лет. Генерал Франко, страдавший болезнью Паркинсона, был явно слаб. Его морщинистое лицо было скрыто за очками Ray Ban. Его правая рука слабо покачивалась подобно волне. Его голос, усиленный для того, чтобы толпа на Пласаде-Ориенте услышала его, хрипел и дрожал. И все же данное им послание было твердым. Он предостерег нацию от «левомасонского заговора среди политического класса и их наложниц, социалистов-террористов».