Дмитрий Еремеев - Ислам. образ жизни и стиль мышления

Строга, как уже говорилось выше, половая мораль и в исламе. Однако это больше касается лишь внешней, экзотерической стороны жизни общества. В общественных микроячейках — семьях допускается любое проявление беспредельной чувственности, но все это остается упрятанным от стороннего глаза за дверями женской половины дома, за покровом тайн гарема, эзотеричным. Причем существует культ мужской сексуальности, часто гиперболизированной. Это отразилось, например, в сказках «Тысячи и одной ночи», где герои славятся своей мужской потенцией. Так, один из персонажей этой книги овладел за ночь сорока женщинами, по тридцать раз каждой. В силу эзотеричности мусульманского эротизма, а также в связи с общим исламским запретом на изображение человека никаких проявлений эротики в искусстве стран распространения ислама не было до самого последнего времени. Лишь с проникновением в некоторые из них западных художественных течений появились эротические мотивы в творчестве живописцев и ваятелей, например в Турции, где особенно сильно влияние Запада во всех областях жизни общества, начиная от политики и экономики и кончая культурой и искусством.

Половая сегрегация в мусульманском обществе породила своеобразное отношение поэтов-лириков к возлюбленной женщине. Недоступность объекта любви и полное отсутствие надежды на взаимность привели к воспеванию любовного чувства как некоего болезненного состояния. В средние века любовная страсть считалась многими мусульманами даже душевным заболеванием. Бедуины называли безумно влюбленных маджнунами — «одержимыми бесом (джинном)». Такое прозвище получил и знаменитый арабский поэт-лирик VII века Кайа ибн аль-Муляувах за свою всепоглощающую страсть к Лейле.

Тема, начатая Маджнуном, надолго стала основной в арабской, а позже — в персидской и турецкой любовной лирике. Эротизм здесь проявлялся в нездоровой форме, граничил с настоящим мазохизмом. Роковая, возникшая по воле самого Аллаха, почти мистическая любовь к идеальной женщине приносит герою одни страдания, избавление от которых дает лишь смерть. Согласно преданию, сам Маджнун, его современник Кайс ибн Зарих и некоторые другие поэты-влюбленные умерли от неразделенной любви.

В арабском литературоведении этот вид поэзии получил название узритской по имени бедуинского племени узра (азра), кочевавшего севернее Медины. Средневековый арабский филолог Ибн Кутайба (IX век) рассказывает, что среди узритов широко распространилось не только стихотворчество такого рода, но и сама идея смертельной гибельности любви. Когда одного бедуина спросили о его племенной принадлежности, он ответил: «Я из тех, что, полюбив, умирают». Все поняли, что он из племени узра. Этот мотив использовал в своем стихотворении «Азр» Генрих Гейне:

На узритскую любовную лирику оказала сильнейшее влияние идеология ислама. Если арабские языческие поэты были откровенными искателями любовных утех, чувственных наслаждений, воспевавшими прелести своих возлюбленных, узритские лирики, творившие уже в исламский период, придавали своему чувству окраску мистического обожания, в стихах о любви часто пользовались мусульманской религиозной терминологией. Поэт Джамиль ибн Абдуллах ибн Ма‘мар (660 — 701) ставит Бусайну, свою возлюбленную, на второе место после Аллаха. Когда ему предлагают принять участие в священной войне за веру, он заявляет, что сама его любовь — джихад. Маджнун, совершая молитву, обращает лицо не в сторону Каабы, как это положено мусульманину, а в сторону Лейлы...

«Тема Маджнуна» продолжалась в персидской любовной лирике. Например, Амир Хосров Дехлеви (1253 — 1325) так описывает свои эротические переживания: