Сигизмунд Миронин - Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

Как видим, нечистоплотные на руку ученые широко использовали научные дискуссии для завоевания места под солнцем.

Выводы из приведенного материала будут следующие.

1. Так называемое дело о космополитах оказалось ни чем иным, как попыткой Сталина сделать русский язык языком мировой науки, ограничить влияние еврейских кланов в науке и был ответом на нелояльность еврейской общины советской власти (см. [432] 432 . Миронин С. 2007. Глава 5. ).

2. Дело КР оказалось делом о предательстве ученых, неким современным вариантом сказки о рыбаке и рыбке.

3. Дискуссия об языкознании, наоборот, помогла языкознанию освободиться от монополизма академика Марра.

4. Дискуссия по политэкономии показала, что все советские экономисты были бездарями и лишь один Сталин сумел понять суть социализма. Его определение социализма по сей день является классическим. Именно сталинские определения и модели позволили бы создать более или менее понятный учебник политэкономии социализма. Жаль только, что хрущевцы выкинули все это на помойку.

5. Наконец, Павловская сессия и дискуссия по химии. Они тоже были направлены против монополизма признанного лидера.

Что же такое делается? Куда ни кинь везде клин? Получается как в сказке Носова про Незнайку. Да уж! Чем больше я вгрызался в литературу, посвященную так называемым Сталинским репрессиям ученых после войны, тем больше мне эта ситуация напоминала случай из сказки Н. Носова "Приключения Незнайки", когда Незнайка решил научиться рисовать. Напомню кратко сюжет той истории. Незнайка пришел к художнику Тюбику и решил научиться рисовать. Однако он не захотел долго корпеть над техникой рисования, а решил сразу взять была за рога и стал рисовать портреты своих друзей. Утром друзья пришли смотреть результаты художественного творчества Незнайки и им портреты все очень понравились, все, кроме своего. Они долго смеялись около каждого, но когда видели свой портрет, то говорили, что он плохой и просили Незнайку снять этот портрет.

Сходная ситуация и в истории со сталинскими репрессиями ученых. Каждый из обвинителей убежден, что Сталин тиран, но когда критик начинает описывать как Сталин репрессировал ученых в известной ему области оказывается, что Сталин не мешал, а, наоборот, помогал ученым избежать монополизма. Уж как М. Голубовский [433] 433 . Голубовский М. 2003. описывает все ужасы сталинизма, которым подверглись Клюева и Роскин, а на деле оказывается что Сталин в течение недели создал им в нищем СССР все условия для плодотворной работы. Как ни старался неизвестный автор оплевать Сталина, который будто бы в других отраслях науки все испортил, а вот оказывается в языкознании вмешательство Сталина оказалось полезным. Уж как хотелось демократу Голубовскому [434] 434 . Голубовский М. 2003. нарисовать удручающую картину репрессий в науке в послевоенные годы, ан нет, из его же статьи следует, что Сталин всячески помогал ученым.

Что касается так называемого разгрома кибернетики, то это была не более, чем склока философов-марксистов по поводу неправильно понятого значения термина кибернетика (смотри статью [435] 435 . Трубицын А. 2006. ). Далее. Смотришь обстоятельства дела с так называемой Павловской сессией по физиологии (об этом написано в в другой главе) и видишь, что ее результатом стала ликвидация монополизма академика Орбели, который занимал аж 20 (!!!) административных должностей. И так везде… И только там, где ученые были заняты практическим делом, а не созданием собственных погон в виде защищенных диссертаций, никто и пальцем не посмел пошевелить. Речь идет о физиках. Они делали дело.

Далее я спросил себя, Сигизмунд, а может ученых подвергали особо жестоким репрессиям до Великой Отечественной войны? Что же было до Великой Отечественной войны, почему все эти российские ученые и демократы талдычат о довоенных репрессиях среди ученых СССР? Может, действительно, морганисты пострадали больше мичуринцев? Поэтому мне пришлось сделать экскурс в историю советской науки до войны. И опять ничего не нашел.

Оказалось, что по признаку принадлежности к той или иной гипотезы, никто никого не репрессировал. Репрессировались в основном администраторы от науки, директора НИИ, которые уже наукой заниматься не умели, но пользовались своим административным влиянием для получения незаслуженных благ. При этом я обнаружил ещё один интересный феномен. Почему-то все видят только репрессии ученых, но не видят второго важного фактора тогдашней общественной жизни. Я имею в виду идеологию. Важным фактором развития науки в СССР было сильное идеологическое давление на ученых в связи с претензией марксизма быть истиной в последней инстанции. Тот же фактор сыграл свою зловещую роль и в стимулировании административных репрессий против ученых.