Илья Рясной - Кавказ в огне. Хроники геополитической катастрофы

Если смотреть в дальнюю перспективу, рано или поздно Грузии придётся снова молить Россию о новом Георгиевском трактате. Очень уж времена неспокойные настают на Земле, малым народам выживать будет трудно. И снова мы станем их старшим братом. И всё пойдёт по веками наезженной колее…

— Карабах! Карабах!

До сих пор этот шум стоит у меня в ушах.

Площадь Ленина — одна из самых больших в мире. Она была ограничена набережной, похожим на старинный седой замок Домом правительства и современными многоэтажными гостинцами-близнецами «Интурист» и «Апшерон». Её и избрали для своих игр митингующие.

Совершенно фантастическое зрелище — гигантская, гудящая, как улей, возбуждённая толпа. Говорят, там до миллиона человек собиралось. И огромное количество машин. Реют азербайджанские флаги, среди которых затесались и парочка турецких. Митингующие костры жгут метров двадцать высотой и в ритм орут: «Карабах, Карабах» И при этом впадают в какой-то транс. И так неделя, другая, без перерыва, ни на секунду не замолкая. Миллион глоток, костры — язычество какое-то. Или зомбирование сознания…

В Баку прибыл я в 1986 году по распределению в Военную прокуратуру Бакинского гарнизона. Очаровательный был город. Полностью интернациональный. Азербайджанцы даже не были там большинством, да и свой язык знали не слишком хорошо. Все общались по-русски, притом практически без акцента. Жили достойно, спокойно, своей восточной полуфеодальной жизнью с редкими вкраплениями социализма и руководящей ролью КПСС. Все на своих местах — русские нефтяники, армянские сапожники, азербайджанские колхозники и партноменклатура. Каждый, как положено в сословном и клановом обществе, занимал строго свою нишу, из которой выходить и не задумывался. К власти отношение было, как Богом данной — никто и не думал бузить. Коррупция и хищения были системные, вписаны в повседневную жизнь. Желание у всех довлело одно — заколотить побольше бакшиша, поэтому в магазине тебе не давали сдачи, а руководство обирало продавцов, готовя дольняшку своему начальству. Цеховики, хищения — все как положено на Кавказе, но как-то внешне достаточно безобидно, мол, а разве может быть по-иному? Такое тёплое болото, где, в общем-то, если не лезть напролом, было всем комфортно. Против Москвы бунтовать — такое никому даже в голову не приходило. В отличие от Грузии, которая всегда держала фигу в кармане.

Надо отметить, что в быту азербайджанцы, во всяком случае, бакинские, достаточно покладистые и добродушные люди. И в Баку был такой свой колорит, неповторимый дух, энергетика — старые улочки и дворики, чайханы, собрания уважаемых людей. Эх, ностальгия.

И тут на глазах все это начинает разваливаться. Весь уклад трещит по швам. И постепенно люди начинают звереть.

Говорят, Империя, как и пирог, сначала объедается по краям. Вот с этих краёв и начался развал Красной Империи.

Национальные противоречия там были всегда, как и по всей России. На бытовом уровне. Кто-то кого-то в должности обошёл, кого-то затирают, угнетают, где-то только землякам дают подниматься по карьерной лестнице. Но это все было достаточно безобидно. До определённого часа.

И вдруг как туча в «Мастере и Маргарите» на горд Ершалаим на Кавказ наползала тень Перестройки.

«Перестройка — мать родная,

Хозрасчёт — отец родной.

На хрена родня такая,

Лучше буду сиротой».

Как на дрожжах стали расти растерянность, агрессия и нищета.

Республики тогда снабжались куда лучше России. Поэтому в продовольственных, промтоварных магазинах в Баку было почти всё. Потом Горбатый со своим чёртовыми законами о кооперации, предприятии и внешнеторговой деятельности стал активно гробить финансовую систему, увеличивать денежную массу и вымывать из страны массовые товары. И всё начало пропадать.

Мне это напоминало чем-то выступление циркового фокусника — тот машет палочкой, говорит «пеки-феки-меки-хозрасчёт-перестройка», и с полок исчезает очередной товар.

Сегодня захожу в магазин — исчезли фотоаппараты, которых было полно. На следующий неделе куда-то делись цветные телевизоры — стоили они тогда громадные деньги, были очень неважные по качеству, но и их смели как хлеб в голодный год. Постепенно полки приобретали идеальную чистоту — наверное их для пущего эффекта пылесосили. Однажды зашёл в промтоварный магазин в центре Баку и не увидел там вообще ничего. Шаром покати. Хоть увольняй народ. Одновременно с этим рос чёрный рынок.