Михаил Гордин - Пушкинский век

Потребность в нотной литературе способствовала быстрому увеличению числа музыкальных магазинов. В Адресной книге С. Аллера на 1823 год значится только четыре лавки, где продаются ноты, а десять лет спустя их было уже вдвое больше. В 1830-х годах на Большой Морской существовал магазин И. Пеца, на Большой Миллионной — Бернара. Дела последнего шли настолько хорошо, что он открыл еще один магазин, о чем и оповестила публику «Северная пчела». «Приятное известие для покупателей нот, — сообщала она в 1831 году. — Г. Бернар, содержатель музыкального магазина в Миллионной улице, в котором можно найти все, что выходит хорошего по части музыки в России и во всей Европе и который сам почти каждый день издает что-нибудь, решился для удобства публики завести в центре города другой магазин, который уж несколько дней открыт в доме Энгельгардта». Существовали музыкальные магазины Брифа на Большой Морской в доме Гунаропуло, К. Рихтера, Брандуса и Кº, последний — в доме голландской церкви на Невском проспекте; на Невском же у Аничкова моста был музыкальный магазин Л. Снегирева.

В этих магазинах покупателю предлагали пьесы для фортепьяно и других инструментов, романсы, арии из опер, сборники русских песен, которые выдерживали по нескольку изданий. Очень были популярны народные русские песни, собранные и обработанные композитором из крепостных Д. Н. Кашиным. «Кашин подслушивал песни у ямщиков, на большой дороге, и у русского мужика, в поле. Кто не знает голосов Кашина на слова Мерзлякова? Кто из слыхавших Сандунову не помнит ею петых песен Кашина и не любовался его „Лучинушкою“ в устах Зонтаг и Шоберлехнер?» — писал Н. А. Полевой.

В нотных магазинах продавались и всевозможные музыкальные альманахи с заманчивыми названиями: «Жасмин и Роза — подарок для туалета на 1830 год любительницам и любителям песен, или новейшее собрание романсов и песен». «Подарок на 1832 год для милых девушек и любезных женщин», музыкальный альбом «Гирлянда», «Музыкальный журнал, собрание новых танцев для фортепьяно» и др. Среди этих изданий выгодно выделялся «Лирический альбом», выпущенный в 1829 году М. И. Глинкой совместно с композитором-любителем Н. И. Павлищевым, мужем сестры Пушкина Ольги Сергеевны. Этот альбом пропагандировал русскую музыку. В него вошли песня М. Ю. Виельгорского «Ворон к ворону летит» и его романс «Черная шаль» на слова Пушкина, романсы Глинки «Память сердца» на слова К. Н. Батюшкова, «Скажи зачем» на слова С. Г. Голицына. В приложении даны были танцы и среди них мазурка и вальс Глинки. Ноты танцев имелись в музыкальных магазинах в большом выборе. Модные новинки немедленно появлялись на прилавке. Так, в 1836 году Рихтер оповещал публику, что в его магазин поступили на днях для продажи французский кадриль из «Гугенотов», новейшей оперы Мейербера, и что эта кадриль будет самой модной на зимних балах и вечерах и заменит кадриль и вальсы из оперы Мейерберг «Роберт-Дьявол».

Ноты стоили дорого, и предприимчивые владельцы музыкальных магазинов начали открывать нотные библиотеки. «Требования многих особ и частые опыты уверили меня в том, что при нынешней дороговизне музыкальных сочинений необходимо и полезно завести музыкальную библиотеку», — оповещал в «Санкт-Петербургских ведомостях» И. Пец об открытии своей нотной библиотеки. Был «Нотный кабинет» при магазине Брифа, нотная библиотека при магазине Рихтера. В 1836 году открылась музыкальная библиотека Снегирева.

Гулянье на Крестовском острове. Литография А. Брюллова. 1822 г.

Но не только домашнее музицирование привлекало жителей столицы. Каждый год весною, в предпасхальный Великий пост, наступало время концертов. В это время театры закрывались, прекращались балы и маскарады. Единственным дозволенным развлечением становились концерты. «В великопостное время Петербург делается добычей артистов всех возрастов и видов, — писалось в фельетоне „Санкт-Петербургских ведомостей“. — Нет спасения и убежища от этого звучного нашествия. Концертные билеты сыплются как град… Если друг ваш бежит к вам с распростертыми объятиями — будьте уверены, что у злодея полон карман концертных билетов».

А. О. Смирнова-Россет вспоминала: «Тогда давали концерты в Певческой капелле. В первом ряду сидели — граф Нессельрод, который от восторга все поправлял свои очки и мигал соседу князю Лариону Васильевичу Васильчикову, потом сидел генерал Шуберт, искусный скрипач и математик. Все математики любят музыку. Это весьма естественно, потому что музыка есть созвучие цифр. Во втором ряду сидела я и Карл Брюллов. Когда раз пели великолепный „Тебе Бога хвалим“, который кончается троекратным повторением „Аминь“, Брюллов встал и сказал мне: „Посмотрите, ажно пот выступил на лбу“. Вот какая тайная связь между искусствами! Когда четыре брата Миллеры приехали в Петербург, восхищенью не было конца. Они дали восемь концертов в Певческой капелле, играли самые трудные квартеты Бетховена. Никогда не били такт, а только смотрели друг на друга и всегда играли в tempo. Казалось, что был один колоссальный смычок. После обедни в большой церкви в Зимнем дворце, где пели певчие, начиналось пение. Я ездила на эти концерты. Это был праздник наших ушей».