Петр Асташенков - Главный конструктор

Первое, что учел Королев, — вес экипажа. «Здесь, — говорил он, — речь может идти об одном, двух или даже трех людях». Второе — жизненный запас. «Сюда, — пояснял Королев, — войдут все установки, приборы и приспособления для поддержания жизненных условий экипажа при его работе на большой высоте». Третье — «кабина, которая, очевидно, будет герметической». Вес кабины Сергей Павлович принимал в полтонны.

Так же обстоятельно проанализировал он вес и возможности силовой установки. Она должна, по его мысли, «допускать взлет и полет (набор высоты) в низких слоях, в тропосфере. Далее — полет с большими скоростями в стратосфере. И, наконец, планирование и посадка».

Сергей Павлович предупреждал всех, кто слишком легко подходил к проблеме ракетного полета: «Реактивный аппарат вряд ли будет проще и легче по весу достаточно известных нам авиационных конструкций… Вес его будет измеряться не десятками, не сотнями, а, быть может, тысячей или даже парой тысяч килограммов и более».

Затем он нарисовал условия взлета аппарата будущего: «Независимо от того, каким образом будет произведен взлет, можно сказать, что он будет, по крайней мере в первой своей части, достаточно медленным. Это будет происходить, во-первых, потому, что организм человека не переносит больших ускорений. Ускорение порядка четырех допустимо, но и то в течение ограниченного времени. Кроме того, низшие, наиболее плотные слои атмосферы выгодно проходить с небольшими скоростями… Таким образом, мы видим, что и здесь реактивный летательный аппарат в период взлета и набора высоты весьма далек от тех сказочных скоростей (и ускорений), окоторых мы так много читали и слыхали».

Далее Сергей Павлович приводит таблицу расхода топлива ракетными двигателями и добавляет: «Рекомендую эту таблицу вниманию конструкторов, собирающихся летать в стратосфере на аппаратах, снабженных реактивными двигателями на жидком топливе».

Как призыв к металлургам о необходимости изыскания новых жаропрочных сплавов, как обращение ко всем изобретателям СССР прозвучали тогда слова Королева:

«В день открытия нашей конференции, приветствуя ее от имени ВОИЗ (Всесоюзное общество изобретателей. — П. А .), товарищ Чудновский брался силами изобретателей выполнить социалистический заказ для скорейшего завоевания стратосферы. От имени реактивщиков могу передать товарищу Чудновскому задание по топливам, по сплавам высокой огнестойкости, по насосам или иным устройствам для подачи больших расходов топлив и т. д. Можно упомянуть еще ряд неразрешенных вопросов, как- то: управление реактивным аппаратом, его устойчивость, вопросы посадки (что, как можно предполагать, будет делом нелегким), необходимость создания совершенно новых приборов для управления, различных наблюдений и т. д.».

Сергей Павлович присоединился к мнению, высказанному О. Н. Розановым и В. С. Пышновым, об ограниченных возможностях винтомоторной группы летательных аппаратов, при использовании которой «скорость полета, в стратосфере едва ли превысит 700 километров в час». Справедливость этого мнения была подтверждена последующим развитием авиации.

И, напротив, перспективу реактивных аппаратов Сергей Павлович видел весьма радужной: «Предел высот и скоростей у реактивных летательных аппаратов, — говорил он, — будет, несомненно, значительно выше, но задать сегодня эти цифры я не берусь из-за значительной пока что еще свежести этого вопроса и по целому ряду других соображений. И если нет у реактивных аппаратов таких близких и низких пределов, как у стратопланов с винтомоторной группой, то все же до реального еще достаточно далеко». И в заключение примечательные слова: «Работа над реактивными летательными аппаратами трудна, но необычайно интересна и многообещающа. Трудности в конечном счете несомненно преодолимы, хотя, быть может, и с несколько большим трудом, чем это кажется на первый взгляд».

О том, какое впечатление на участников конференции произвело выступление С. П. Королева, вспоминает член- корреспондент Академии наук Б. В. Раушенбах: «В 1934 году, будучи студентом, я пробрался в конференц-зал Академии наук. Я запомнил только его доклад. Меня поразила его уверенность в том, что можно и должно летать на аппарате с ракетным двигателем».

Об интересе к докладам ученых-ракетчиков говорит и такой штрих. Когда предоставлялось им слово, Президент Академии наук А. П. Карпинский уходил с председательского места, садился рядом с докладчиками и, приложив руку к уху, внимательно слушал их.