О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть II

Лаврентий Павлович Берия начал свою деятельность на посту наркома внутренних дел многообещающе. В 1938 г. им было подписано постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В соответствии с ним запрещались массовые операции по арестам и выселению, предписывалось производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора, ликвидировались судебные «тройки». В результате из тюрем и лагерей скоре было освобождено немало безвинных людей. Напротив, отдавались под суд за безосновательные массовые аресты сотрудники правоохранительных органов. Однако в целом машина репрессий не замедлила свой ход, а стала лишь работать равномерней.

Наверное, можно сказать, что Берия был самым сильным из министров внутренних дел. Говорят, его опасался даже сам всесильный Сталин. Не зря он стал самым титулованным из наркомов НКВД, удостоился звания Маршала Советского Союза, четырех орденов Ленина и золотой звезды Героя соцтруда. Понятно, что основной труд его заключался в пополнении исправительно-трудовых учреждений, а потому он с легкостью побил рекорд Ежова по числу посаженных граждан. На третий год его руководства НКВД, в 1941 году количество заключенных в СССР достигло 1 976 тысяч человек. А к моменту возвращения после некоторого перерыва на пост руководителя органов внутренних дел, в 1953 г. составило 2 526 тысяч человек. Впрочем, в этот период Лаврентий Павлович, кажется, сам начал задумываться: а не переусердствовал ли он? И в результате затеял самую большую в истории страны амнистию.

После смерти Сталина он, имея далеко идущие планы, сначала в четвертый раз объединяет МГБ и МВД СССР, а потом вновь становится руководителем этого ведомства. Свое второе пришествие Берия снова ознаменует громкой «либеральной» акцией. 27 марта 1953 г. ПВС СССР принял Указ об амнистии, согласно которому подлежало освобождению из лагерей и колоний 1 181 264 человека. Были также сняты паспортные ограничения в 340 городах страны.

Однако довести свои планы до логического завершения Берии не удалось. Он уже вышел из доверия. 26 июня 1953 г. Лаврентий Павлович был арестован. А уже 23 декабря этого года ему зачитан приговор, согласно которому он обвинялся в заговоре с целью использования органов внутренних дел против Коммунистической партии Советского правительства, а также в множестве других преступлений. И в этот же день Берия был расстрелян.

Лаврентий Павлович тоже увековечил свое имя в народном творчестве.

Человек кричит на Красной площади:

— Долой тирана!

Его схватили и к Сталину. Берия спрашивает в лоб:

— Кого ты имел и виду?

— Гитлера, конечно…

Сталин рассерженно:

— А ты, Лаврентий, кого?

У Сталина пропала трубка. Берия начал расследование. К вечеру арестовали сто человек, а утром уборщица трубку нашла. Сталин звонит Берия:

— Лаврентий, нашлась трубка!»

— Хорошо, товарищ Сталин, но у меня уже все, за исключением одного, признались, что украли трубку.

— За исключением одного?! Продолжай расследование.

Сталин беседует с Горьким.

— Алексей Максимович, вот вы написали роман «Мать», а почему бы вам не написать роман «Отец?

— Дело в том, Иосиф Виссарионович, сейчас уже время не то, политическая ситуация в стране не та…

— А вы попробуйте, Алексей Максимович. Попытка — не пытка. Ведь правда, Лаврентий Павлович.

Еще хотелось бы отметить, что Лаврентий Берия открылся после суда народу в новом качестве. Россия многое видела в своей истории. Но такого, чтобы член Политбюро ЦК КПСС, член Президиума Верховного Совета СССР, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, маршал Советского Союза, — оказался сексуальным маньяком еще не было!

Сергей Никифорович Круглов сменил Берию на посту наркома внутренних дел еще в 1945 году. Но до ареста Лаврентия Павловича фактически находился в тени его большой зловещей фигуры, а потому не получил большой известности. А между тем Круглов и сам по себе был интересной личностью. Например, он единственный из всех министров — рыцарь. Не в смысле благородного отношения к женщинам, а в смысле — рыцарь. Конечно Сергей Никифорович на службе вряд ли нарушал форму одежды и золотых шпор на сапоги не нацеплял. Но имел право это сделать, как и требовать, чтобы его величали не «товарищ», а «сэр».