Этот случай навсегда отбил у Ванюши охоту танцевать.
Дед Василий был с виду здоровый, крепкий человек лет пятидесяти, но еще в Сибири привязалась к нему одна хвороба: он страдал радикулитом и у него часто болела поясница. Когда деду было невмоготу, он заставлял Ванюшу натирать ему спину нашатырным спиртом. Ванюша старался изо всех сил, а тот кряхтел от удовольствия и все покрикивал:
— Покрепче, Ваня, жми, покрепче!
И Ваня тер, тер досуха, хотя сильно болели руки.
Дед Василий был доволен. Ваня возвращался из спальни на кухню, хотя и весь потный, но тоже в хорошем настроении.
Но вскоре веселая жизнь в доме деда Василия кончилась. Пиров он стал давать меньше и уже не осыпал родственников подарками. Пошли у него с ними нелады. Те, кто недавно превозносил его, начали поносить и даже гадости делать своему недавнему кумиру: то окна ему в доме побьют, то оправятся на парадном крыльце.
Пошли у деда Василия раздоры и в семье. Вельможа, у которого он увез жену, узнал, что “молодые” в Жмеринке, и стал требовать возврата супруги. Та, судя по всему, начала склоняться к мысли о возвращении. Как-то дед Василий стал колотить свою благоверную под плач и крик детей; он рванул ее за волосы, прическа развалилась, и оттуда посыпались золотые монеты. Это было явным доказательством, что она действительно собралась удрать к старому мужу, и ссора приняла более ожесточенный характер.
Тетя Наташа, посовещавшись на кухне с Ванюшей, решила тоже убраться от деда подобру-поздорову.
Финалом всей этой истории явился отъезд Василия Антоновича Гринько из Жмеринки — такой же неожиданный, как и появление. Никаких следов от него не осталось. Говорили, что только одному своему дальнему родственнику он оставил адрес под большим секретом и запретил кому бы то ни было его сообщать».
Василий Антонович — лицо вполне реальное. О нем Малиновский сообщал, в частности, в автобиографии 1938 года. Вот что он там писал о всех своих родных:
«Мать моя и ее муж Залесный с детьми, которые пошли от Залесного: Нина, Александр, Вера и Анна Залесные — жили до революции очень бедно: на три брата Залесного было три четверти десятины земли, никогда не имели лошади и только кое-как при моей помощи мать приобрела корову, с 1931 г. состоят в колхозе в этом же селе Клищев Тывровского района Винницкой области. Муж мамы Сергей Залесный умер в 1937 г., мать теперь живет одна, я ей систематически помогаю.
Тетка Елена уже давно умерла, ее муж Михаил Данилов живет теперь у своих детей в г. Одесса по Пионерской улице дом № 69 — дочь его вышла замуж за Ясинского — рабочий механического Одесского завода, сыновья его работают на этом же заводе — один слесарем, а другой инженером. Никто из них у белых не служил и не репрессирован. Вторая тетка Лидия вышла еще в 1910 г. за Наготчука в село Рогозино (10 километров от Клищев) и теперь живут в гор. Немиров — муж ее где-то там служит — связи с ней не имею.
Третья тетка Наталия Николаевна Малиновская замуж не выходила, приобрела сына в девушках, до революции работала санитаркой в детском приюте в г. Киеве, где живет и сейчас по ул. Кирова, дом № 11, кв. 11 — сама тетка работает сортировщицей в Киевской обувной фабрике, а сын ее Евгений Георгиевич Малиновский (в детстве упал с печки и теперь горбатый) работает сверловщиком в Киевском Арсенале — стахановец, к первому съезду стахановцев дал рекорд производительности труда, выполнив норму на 1200 % — о чем писали «Известия». — С ними поддерживаю связь — бываю у них, они у меня, т. к. с давних времен тетя эта оказывала мне внимание и помощь, а теперь я ей. Дядя мой Яков Николаевич Малиновский был смотрителем зданий на ст. Бирзула ю.з.ж.д., я его видел проездом в Одессу в 1913 г., с тех пор связи с ним не имею и где они сейчас не знаю, знаю, что на ст. Бирзула он перестал работать в 1913 г. Дед мой Николай Малиновский служил приказчиком у помещика в местечке Ворошиловка (7 кил. от ст. Гнивань ю.з.ж.д.) и умер в 1902 г. Брат его Василий Малиновский сидел на каторге в период Японской войны и еще раньше, за что, не знаю, в 1913 г. приезжал в Жмеринку ю.з.ж.д. и в этот же год уехал опять, но куда, я не знаю».
Бросается в глаза, что в романе Василий Антонович в период Русско-японской войны богатеет на военных поставках, а в автобиографии в это же время — сидит на каторге. Как мне кажется, ближе к истине все-таки то, что сообщается о нем в автобиографии. А в романе Василию Антоновичу, по всей видимости, приданы черты еще одного родственника Родиона Яковлевича, связь с которым он совсем не хотел афишировать.
Читать дальше