Олег Федюшин - Украинская революция. 1917-1918

Другой мерой, призванной способствовать украинско-германскому сближению на том этапе, стала отправка в Брест-Литовск сформированного в Германии небольшого отряда украинцев во главе с казачьим ротмистром с литературой, плакатами и прочими пропагандистскими материалами.

Масштабы несколько возросшей финансовой помощи Берлина и Вены Союзу за освобождение Украины накануне Февральской революции 1917 года не идут ни в какое сравнение с «неиссякаемым потоком средств по разным каналам и под различными вывесками» (они намного превышают суммы, выделенные Союзу), которые направлялись немцами большевикам весной и летом 1917 года. Еще более щедрую помощь предоставляли своим сторонникам на Востоке союзники. На этом этапе германские официальные круги продолжали испытывать серьезные сомнения относительно значимости украинского движения. Они знали об отсутствии стремления у руководителей Рады в относительно более тесного сотрудничества с центральными державами. Поэтому неудивительно, что германская финансовая помощь Союзу в 1917 году составила всего лишь несколько сотен тысяч марок, а австрийская — лишь 60–70 тысяч крон.

Увеличение финансирования Германией Союзу произошло в основном за счет выделения 250 тысяч марок на издание украинской литературы Оренштейном. Ежемесячные субсидии (предназначенные большей частью для расходования на просветительскую работу среди 80 тысяч украинских военнопленных, размещенных в специальных лагерях в Германии и Австрии) составляли около 25 тысяч марок. Общие расходы Союза за трехлетний период (1915–1917 гг.) составили 743 295 марок. Немцы финансировали также украинские информационные центры в нейтральных странах, однако для этих нужд выделялись небольшие суммы. Например, информационное бюро в Лозанне — наиболее активный зарубежный украинский пропагандистский центр, спонсируемый немцами, — получало в качестве ежемесячной субсидии 5000 швейцарских франков. Любопытно, что немцы продолжали финансовую поддержку деятельности Союза среди украинских военнопленных весь 1918 год. В это время финансирование было урезано до 12 тысяч марок. (Два украинских правительства, сформированные во время немецкой оккупации в 1918 году, не имели ничего общего с продолжением финансирования Союза и, насколько известно, не одобряли, но и не критиковали программы.) Что касается Австро-Венгрии, то материалы одного австрийского исследования свидетельствуют о «нескольких больших суммах», выделенных Союзу в тот период: 38 тысяч крон — в октябре 1917 года и 12 тысяч — в декабре того же года! В апреле 1918-го организация получила от Вены еще 30 тысяч крон, а в последующие месяцы вынуждена была обходиться ежемесячными субсидиями 3000 крон.

Между тем только Парвусу (Александру Гельфанду) выделялись миллионы на оплату деятельности русских социалистов, как в России, так и за рубежом. Госсекретарь германского МИД Рихард фон Кюльман лично занимался этими программами. Незадолго до прихода к власти в России Ленина Кюльман в обращении к ставке Верховного командования прямо заявил, что «большевистское движение никогда не достигло бы того размаха и влияния, которыми сейчас пользуется, без нашей постоянной поддержки». Большевики, таким образом, были, очевидно, основными получателями германской финансовой помощи. Общая сумма, выделенная Германией на подрывную деятельность в России за период войны, разнится: цифра, которую приводит Эдуард Бернштейн, — 50 млн марок; исследователи же, изучавшие проблему по новым источникам, настаивают на 30 млн.

Доказательств прямой финансовой помощи Германии Центральной раде или каким-либо другим политическим силам, действовавшим на Украине в это время, не имеется. Таким образом, перспектива сотрудничества с Киевом через Союз за освобождение Украины не выглядела привлекательной, несмотря на возросшую поддержку этой организации рейхом после русской революции. Рада продолжала относиться настороженно к германским планам на Востоке и не оставляла надежды разрешить украинскую проблему в рамках общероссийской федерации. 15 апреля 1917 года Союз открыто заявил об окончании «официального мандата». Он в будущем обещал ограничиться деятельностью среди украинских военнопленных и по защите украинских интересов на территории, оккупированной немцами и австрийцами. Тем не менее отношения между Союзом и Радой не улучшились. Последняя была вынуждена неоднократно констатировать, что не имеет «ни официальных, ни каких-либо иных связей с Союзом за освобождение Украины в Германии». Еще более важными, чем осторожная позиция Рады в отношении Германии, представляются туманность и неопределенность планов Берлина на Востоке. Все это прослеживается во взаимоотношениях рейха с Союзом и другими подобными организациями в Германии, от которых Берлин мог легко отмежеваться, когда этого требовали высшие интересы.