Татьяна Блаватская - Ахейская Греция во втором тысячелетии до н.э.

До сих пор археологические памятники остаются самой разнообразной и полной категорией источников по истории ахейской Греции. Поскольку в последующем изложении будет идти речь преимущественно о вещественных памятниках, постольку было бы нецелесообразным останавливаться здесь на них подробно, тем более что количество раскопанных городов и поселений изучаемого времени с каждым годом все возрастает. [7] В 1950 г. Ф. Матц обозначил на своей карте основных эгейских находок, включавшей помимо материковой Греция, острова Эгейском моря и западную часть Малой Азии, лишь 96 пунктов (F. Matz, Ägäis, — «Handbuch der Archäologie», München, Bd IV, 1950, Abb. 70). А в 1960 г. в одной лишь Ахайе, второстепенной области, было зарегистрировано около 20 пунктов позднеэлладского (ПЭ) времени (Е. Townsend — Vermeule, The Mycenaeans in Achaia, — AJA, vol. 64, 1960, pp. 2-21). Столь быстрый рост числа известных ахейских поселений заставляет нас отказаться от исчерпывающего перечня этих мест, аналогичного составленному Г. Каро (Karo, Муkenische Kultur, — Ρ — W — К, RE, Supplementband VI, [1035], Sp. 584-615). Мы сочли необходимым на прилагаемой карте-схеме (см. стр. 168) указать лишь те пункты, которые играли сколько-нибудь существенную роль в истории изучаемого времени.

Письменные источники составляют три группы: известия древних авторов, гомеровский эпос и памятники ахейской письменности XV—XIII вв. до н.э. Некоторое значение имеют также малочисленные сведения негреческих источников: египетских, хеттских и угаритских надписей.

В трудах греческих и латинских авторов древнейший период историй страны отражен слабо. Пожалуй, один лишь Фукидид (ок. 460—400 гг. до н. э.) понимал значение эпохи, предшествующей дорийскому переселению, поскольку в общем очерке истории Эллады до Пелопонесской войны, который охватывает первые 20 глав его труда, девять посвящены исторической характеристике изучаемого нами периода. Обычная для Фукидида тщательность, с какой он подбирал свои источники, проявлена и при описании додорийского времени. Отдельные ссылки Фукидида на устную традицию ων αχοη ισμεν или λέγουσι δε και οι τα σαφέστατα Πελοποννησίω μνήμη παρα των πρότερον δεδεγμένοι, которую он весьма резко отграничивает от сведений Гомера и других поэтов: οσον οι τε ποιηται ειρήκασι και ο λόγος κατέχει или και του νυν περι αυτων δια τούς ποιητας λόγου κατασχηκότος, [8] Thuc., I, 4; 9, 2; 10, 1; 10, 3; 11, 3. Сведения эпоса он сопровождает иногда оговоркой, например сообщая мнение Гомера о масштабах троянского похода. указывают, что Фукидид пользовался богатой местной традицией, сохранившейся в некоторых областях Эллады до времен Павсания. Этой традиции Фукидид придавал большое значение. Видимо, объем и характер сохраненных народной памятью сведений о додорийском времени были таковы, что Фукидид сумел увидеть в далеком прошлом контуры главных событий и связать воедино историю Эллады II и I тысячелетий до н. э. Прославленный рационализм Фукидида помог ему освободить сведения легенд от мифологической формы и создать пусть несколько отрывочный и схематичный, но все же очень ценный очерк истории ахейской Греции.

Вторым по значению следует назвать Павсания (середина II в. н. э.). Благодаря ему известны генеалогические схемы царских домов додорийского времени из разных областей Эллады, причем в отличие от «Библиотеки», приписываемой Аполлодору (теперь считают, что она появилась в I—II вв. н. э.), в «Описании Эллады» Павсания местные хроники изложены с большей осторожностью. Легенды о древнейшем периоде, видимо, переданы Павсанием в той редакции, в какой он услышал их от местных хранителей преданий. Обширный мифологический материал, собранный Павсанием, значительно уступает по объему своду мифов, сохраненному в сочинении «Библиотека».

Изучение греческой мифологии может дать ценнейшие сведения, поскольку мифы сохраняют далекие исторические воспоминания, о чем писал К. Маркс: «...минувшая действительность находит свое отражение в фантастических образах мифологии». [9] К. Маркс, Конспект книги Л. Моргана «Древнее общество», — «Архив Маркса и Энгельса», т. IX, стр. 139. Блестящий анализ мифологической традиции, проведенный Нильссоном для выявления микенских корней греческих мифов, [10] Nilsson, Myc. Or. показал, что сохраненные Павсанием и Аполлодором религиозные легенды имеют немалое значение для восстановления культурной и религиозной истории ахеян.

Гораздо скромнее данные, которые сообщает о древнейшем периоде Эллады Геродот, но некоторые его известия имеют первостепенное значение. То же самое можно сказать и о немногочисленных сведениях Страбона.