Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

К вечеру, около 19 часов вокруг нас стали рваться тяжелые снаряды. Обстрел был настолько силен, что часть подвала от прямых попаданий снарядов обвалилась, завалив несколько наших солдат. Затем все затихло, лишь вдали мы услышали сильную стрельбу и поняли, что после артналета наши перешли в наступление. Когда мы уже наблюдали, как немцы стали откатываться назад, Гостев вывел батальон из подвала и повел его навстречу нашему наступающему полку. Немцы, побросав свои пушки и минометы, разбегались. Некоторые из них поднимали руки и сдавались. Вскоре мы обнимали своих освободителей, избавивших нас от неминуемой гибели. Наступая в направление залива Фриш-Гаф, мы перерезали дорогу Бранденбург — Кенигсберг и вышли к заливу. Юго-западнее Кенигсберга оказалась большая группировка немцев в окружении. Нам было приказано занять прочную оборону, не дав немцам вырваться из окружения вдоль берега залива.

Здесь вспоминается мне такой случай. Окопавшись и устроив небольшие блиндажи, мы заняли оборону. Недалеко от блиндажа, где разместился мой штаб, была огромная поляна, залитая водой. По льду этого залива бегали зайцы. У меня появился охотничий азарт. Взяв винтовку, я стал стрелять по зайцам. Сделав несколько выстрелов, одного из них подстрелил, бросил винтовку и побежал по льду за зайцем. Разбежавшись, уже не мог остановиться, а лед под ногами трещит. Только подбежал к зайцу и ухватил его, как провалился под лед и с головой окунулся в воду. Вынырнув, ухватился за метку куста и, обламывая лед локтями, выбрался из канавы туда, где вода мне была уже по грудь. Увидев, что я тону, ко мне на выручку побежал Анохин, ординарец мой, но, не добежав, тоже провалился. Потом мне удалось выбраться на лед и ползком добраться до берега. Заяц мой, вместе с моей шапкой остался под водой. На мне вся одежда стояла колом. Я промерз «до мозга костей». Тут меня выручил Люкманов. Он снял с меня одежду, растер меня водкой. Пришлось принять немного и внутрь. Согрелся и, когда одежда высохла, оделся, и, как ни в чем не бывало, продолжал свою работу. Мы удивлялись, как это, ни я, ни мой Анохин после такого купания не заболели.

Примерно до середины марта 1945 года наш полк вел бои по ликвидации окруженной группировки противника. Немцы яростно сопротивлялись, но метр за метром полк продвигался вперед, нанося фашистам удар за ударом. К 18 марта полк вновь вышел к заливу Фриш-гаф, захватив много пленных и большое количество оружия. На ледяном припае вдоль всего берега залива валялось много сотен расстрелянных немцами лошадей, стояли брошенные пушки, реактивные установки, большое количество всяких машин и повозок. Изредка стало встречаться местное население. В брошенных домах было очень много всевозможной одежды, мебели. Нашим воинам разрешалось брать понравившиеся им вещи и отправлять посылкой, но не более 10 кг, на родину, и некоторые этим пользовались. Из трофеев мне понравился аккордеон, я его взял и передал в хозвзвод для хранения. Мне очень хотелось научиться играть на аккордеоне. Просил командира хозвзвода старшину Баталова беречь его. Но Баталов мой аккордеон отправил к себе домой, надеясь мне раздобыть другой. Так я остался без трофеев, да и не нужны они мне были.

После ликвидации окруженной группировки нашу дивизию перебросили в район Гутенфельда, юго-восточнее Кенигсберга, где мы заняли оборону и приступили к усиленной подготовке к штурму крепости Кенигсберг.

В батальоне на базе трех стрелковых рот были созданы три штурмовые группы, усиленные станковыми пулеметами и арторудиями.

Штурмовые группы периодически выводились во второй эшелон, где усиленно готовились к предстоящему штурму укрепленного района и бою в условиях большого города. Особое внимание придавалось отработке приемов ближнего боя с применением гранат, автомата и холодного оружия.

К переднему краю обороны подтягивались мощные орудия, которым предстояло своим огнем разрушать доты и форты. Наша авиация активизировала налеты на Кенигсберг.

Штабом дивизии была разработана памятка солдату, в которой указывалось, как солдат должен действовать в составе штурмовой группы. «Штурмовая группа первой врывается в укрепление врага. Ее удар внезапный и дерзкий. Готовься к атаке скрытно, без шума. Оружие — наготове: автомат на шее, гранаты под рукой. Появляйся там, где враг тебя не ждет. Врывайся в дом вдвоем — ты и граната. Граната впереди, ты за ней. В доме много комнат — успевай поворачиваться. В каждый темный угол — гранату. Коридор прочесывай из автомата. Очистил дом — не задерживайся. Пробирайся к следующей огневой точке врага. Штурмуй упорно, без устали». По этому принципу и готовились наши воины к штурму Кенигсберга.