Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Вновь были собраны все командиры рот, представители артиллерии. Капитан Шелховский проверил правильность уяснения задачи каждым из них, потребовал доведения задачи до каждого командира отделения и солдата.

Ровно в 00 часов 21.01.45 г. боевая группа в составе 10 человек, во главе с лейтенантом Кузьменко, я и со мной 3 связиста со средствами связи, одетые в белые маскхалаты, вступили на лед р. Прегель и, преодолев ее сначала ползком, а затем в полный рост, направились к южному берегу.

Моя задача заключалась в проверке прочности льда, контроле за направлением движения, затем в захвате траншеи противника. С выходом на южный берег реки связисты подключили к протянутому за нами кабелю телефон, и я доложил капитану Шелховскому, что лед сравнительно прочный и, вероятно, выдержит тяжесть лошадей с повозками.

Получив команду продолжать движение, я приказал Кузьменко дальше продвигаться только ползком. Впереди со щупами и миноискателем пошли саперы, за ними Кузьменко со своей группой, а чуть дальше я со связистами. Саперы мин не обнаружили, и группа Кузьменко подползла к самой траншее, где залегла. Сначала в траншее было тихо, как будто там никого не было. Потом слева послышались шаги, и появилась голова солдата в каске. Когда солдат приблизился, Кузьменко со своим замом старшим сержантом Гурец спрыгнули на него и ударом ножа в спину свалили. Вновь затаились, вскоре справа подошел еще один солдат, и его таким же путем свалили. Затем, разделившись на две группы, направились вправо и влево по траншее. Метрах в 100 вправо обнаружили блиндаж, где спали 4 немца — состав караула, их пленили. Больше на этом участке траншеи никого не оказалось. От пленных мы узнали, что гарнизон разъезда небольшой. Всего человек 30 и все спят в большом доме, у входа есть охрана. Я быстро связался с капитаном Шелховским и доложил об очистке траншеи. Он сказал: «Молодцы, продолжайте выполнять задачу, а мы начинаем переправу». От траншеи до железной дороги и первых строений разъезда было метров 500. Перешли дорогу, подошли к сараю, никаких признаков жизни. Подошли к дому. У входа стоял часовой. Он, пританцовывая, ходил взад и вперед. Когда он повернулся спиной к нам, зам. командира взвода старший сержант Гурец и с ним один солдат быстро подбежали к нему и ударом ножа свалили, он успел крикнуть, но уже было поздно. Группа ворвалась в дом, где действительно все спали на койках. Окна были завешаны шторами, освещала помещение лампа, у входа вдоль стены стояли пирамиды с автоматами и винтовками. Я приказал Кузьменко всех пленить, а сам с ординарцем рядовым Виктором Анохиным направился в подвальное помещение. Там мы увидели двух поваров, суетившихся у котлов, они готовили завтрак. Увидев нас, они опешили и без команды подняли руки вверх. Решив, что здесь можно устроить КП батальона, мы вышли из подвала. Затем я направился во двор. В сарае большого двора, обнесенного каменным забором, стояло 2 мотоцикла с колясками (на одном был установлен пулемет), грузовая машина с имуществом связи, и еще в углу какое-то имущество. Вдоль забора тянулось несколько нитей телефонного кабеля, который мы перерезали. Обо всем этом я доложил командиру батальона.

Пленных мы отправили к реке, а сами продолжали осмотр помещений разъезда. Все это было сделано без единого выстрела. Вскоре подошла 4-я рота во главе с капитаном Палавандешвили и старшим лейтенантом Шаровым. Я им указал направление движения, и они пошли по дороге на восток, где заняли оборону. С 5-й ротой прибыли Шелховский и Чудик. Я занялся организацией связи и оборудованием в подвале КП батальона, а на чердаке НП.

Все шло хорошо. Уже все роты вышли на свои участки и окапывались. Вдруг с запада послышался гул моторов. Вскоре по дороге со стороны Кенигсберга показались огоньки. Различимо было, что идут какие-то 3 машины, но какие именно, не видно было. Их надо было пропустить к зданиям и расстрелять, но кто-то из боевой группы не выдержал и открыл огонь из автомата по машинам. Машины остановились. Первая открыла огонь из крупнокалиберного пулемета. Это был бронетранспортер. За ним развернулся танк, а сзади грузовая машина. Танк начал приближаться к забору. Капитан Дербенев (командир батареи) подбежал к 76-мм орудию и приказал выкатить его к дороге. Бойцы открыли огонь по бронетранспортеру и подожгли его, но немецкий танк с близкого расстояния выстрелил по орудию и прямым попаданием разбил его, почти весь расчет погиб. Танк подошел к забору и открыл огонь по строениям. Загорелась крыша сарая, и все осветило. В это же время 45-мм пушка вела огонь по машине и подожгла ее. Затем перевели огонь по танку, танк стал пятиться назад и ушел.