Лидия Сычёва - Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

«Бабилею», который играют актеры из объединения «Провинция», тоже больше двадцати лет, но спектакль сей как золушка при мачехиных дочках. Постановка Александра Ерохина известна лишь «в узких кругах», у спектакля, кажется, есть только одна награда — «Золотой Витязь» за 2005 год. Зато иркутский зритель сумел по достоинству оценить увиденное: «Полный эффект присутствия на деревенских посиделках! Открыли занавес — и все пропало, кроме того, что есть на сцене, в деревенской избе. Игра бесподобная! Актрис вообще не видно — бабы и бабы, со своими рассуждениями, горестями, попытками уговорить себя, что так надо, что „Бог велел“. Все подлинное — и говор, и песни, и костюмы» — так отозвалась о спектакле одна из зрительниц. И, действительно, если «додинцы» задержались в перестроечной чернушности, то «бабилейцы» остались на недосягаемой высоте подлинного искусства. Но все это ясно только «по гамбургскому счету», что же касается счета житейского, то здесь все наоборот: снобистская критика отзывается о «Братьях и сестрах» как о вершинах театрального мастерства, а «Бабилей» просто-напросто замалчивает.

Любопытно, что эти же две тенденции прослеживаются и в литературе: давно уже нет СССР, а натуралистическая истерически-перестроечная беллетристика пишется килограммами и получает громкий «пиар». Зато живая, органическая проза, наполненная болью, красотой и гармонией времени, зачастую замалчивается или загоняется в условия самовыживания. И, естественно, ее становится все меньше. В результате страдает зритель и читатель, обворованный дважды — материально и духовно, потому что ядовитый и давно протухший «культурный продукт» ему рекламируют как лекарство, да еще и продают втридорога.

Но отдадим должное Иркутскому драмтеатру — он пошел своим путем, равняясь не на официальные авторитеты, а на собственное понимание искусства и жизни. «Охлопковцы» представили спектакль «Последний срок» по повести Валентина Распутина (писатель присутствовал в зале). Напомним, повесть начинается фразой: «Старуха Анна лежала на узкой железной кровати возле русской печки и дожидалась смерти, время для которой вроде приспело: старухе было под восемьдесят» — и заканчивается вполне предсказуемо: «Ночью старуха умерла». Вот как оценила постановку Иркутской драмы К. Кокшенева: «Этот спектакль — явление в современном театре очень редкое. Перед нами театр слова и подлинного переживания. Современному человеку, так берегущему себя от боли и страдания ради силиконовой красоты и такого же „счастья“, вдруг предлагается думать о смерти и пытаться понять, почему эта старуха не боится смерти?! И почему ее последний земной срок стал таким тяжким испытанием для всех ее детей?»

Спектакль, книга, музыкальное произведение, картина, фильм — это в концентрированном виде есть выражение духовной жизни народа и конечно же сущности художника. На Вампиловском фестивале прошли два «круглых стола», посвященных «самочувствию» русской культуры. Приятно, что собрали они не только творческую интеллигенцию, но и представителей исполнительной власти — послушать голос народа пришли министр культуры и архивов области Вера Кутищева, руководители районных департаментов. И, как это всегда бывает на обсуждениях подобного рода, кипели споры между сторонниками «культуры без границ» (Бога нет — все разрешено) и «культуры-иерархии» (Но есть и Божий суд, наперсники разврата…).

Победителем из таких сражений всегда выходит живая жизнь, которая ставит прямые и остронелицеприятные вопросы. Да, Иркутск — культурная столица Сибири. Но почему в самом центре города расположилась «шанхайка», местный «черкизовский рынок»; и как можно мириться с тем, что китайские торговцы буквально «выгрызают» исторические кварталы города, превращая их в декорации для съемок фильма про бомжей? Неужели культура так оторвана от жизни, что ей нет дела до того, что творится в центре города? Или влияние местной интеллигенции столь ничтожно, что ее глас слышен только на «круглых столах», где она рассуждает о том, что «масскультура выстраивает новую форму человечности»?

В Иркутске в образцовом состоянии находится Мемориал павшим в Великой Отечественной войне (за что огромное спасибо сибирякам!), на улице Энгельса есть настоящий резной дворец — Дом Европы, где часто проходят встречи с деятелями культуры, но деревянный Иркутск «тает», его жгут, дома сносят, и вопрос сохранения архитектурного наследия для города первостепенен.