Лидия Сычёва - Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

Успехи на этом гиблом пути очевидны. Увы, но ни деньги, ни виллы, ни яхты не отменяют закона жизни: что строим, то и получим…

Стойкое чувство «дежавю» (ощущение «уже виденного» и «уже слышанного») появляется при обсуждении важнейших вопросов нашей жизни. В случае с проблемами коррупции «круговорот говорильни» достиг у нас невиданных в мире высот — за последние 12 лет парламентарии предпринимают чуть ли не 18-ю попытку принять антикоррупционный закон в России

Очередной пакет законов был вынесен на обсуждение общественности. После майского заявления Дмитрия Медведева о необходимости борьбы с коррупцией были созданы четыре группы юристов, которые подготовили свои предложения. Предполагается, что закон о противодействии коррупции, поправки в Закон о Правительстве и еще два законопроекта (вносят изменения в 25 федеральных законов) в первом чтении будут приняты уже после 7 ноября. А пока специальная рабочая группа в Государственной Думе принимает предложения от региональных и федеральных органов власти по совершенствованию законопроектов. В 18 субъектах РФ уже есть подобные законы. Это, например, такие территории, как Татарстан, Республика Тыва, Кабардино-Балкария…

Особый «колорит» нынешней дискуссии придавало то обстоятельство, что в эти же дни два видных депутата стали объектами подозрений в причастности к коррупции. Инициаторами расследования выступили разные инстанции, более того, разные государства. (Речь идет о Владиславе Резнике и Валерии Драганове.)

Пока в верхах «разрабатывают механизмы», жизнь идет своим чередом. Жители дачных поселков «Огородник» и «Речник» взывают к «людям добрым», чтобы те помогли им спасти свои дома (ныне их сносят по решению властей). Дачники получили участки в 1956 году, когда территория в Крылатской пойме еще не входила в состав Москвы. В 1999 году столичные власти объявили эти земли «природно-историческим парком» и решили построить там гольф-поля с фешенебельными мини-гостиницами. В отсутствие хозяев снесено уже 49 строений… Разумеется, по решению суда — всё законно. Правда, слушания проходили в отсутствие ответчиков, которых даже не уведомляли о судебном разбирательстве. Судебные приставы, руководящие сносом домов, не показывают жителям ни судебных постановлений, ни исполнительных листов. Работа кипит…

Типичный «конфликт интересов» (в данном случае застройщиков и дачников). Для разрешения подобных ситуаций в дело вступают либо суды (чья независимость у нас весьма призрачна), либо коррупционная «смазка». Побеждает сильнейший. Что же касается «разработки механизмов», то есть представленного пакета законов, то, по мнению Евгения Мысловского, президента фонда «Антимафия», в нем нет ничего нового. «Здесь даже нет определения, что такое коррупция. Нет контроля за деятельностью чиновников. Нет контроля за финансовыми рынками — главной базой коррупции. Нет контроля за доходами и расходами крупных чиновников. Закон очень нетехнологичен, он заполнен декларациями».

При ратификации Конвенции по борьбе с коррупцией наши парламентарии исключили из нее 20-ю статью — о незаконном обогащении. Речь там идет о том, что госслужащий должен нести уголовную ответственность, если в его собственности нашли активы или имущество, превышающие задекларированные. В представленном пакете законопроектов статьи о незаконном обогащении тоже нет. Кроме того, коррупция определяется как получение прибыли имущественного характера, хотя зачастую люди идут на подобные правонарушения ради повышения в должности или политического успеха.

«Бороться с коррупцией в целом по стране» нельзя, не затрагивая «политической коррупции». Первым шагом могло бы стать понятие «публичные должностные лица», которое следовало бы закрепить в законодательстве. К таким «лицам» нужно отнести всех из перечня госдолжностей, руководящих работников силовых ведомств, Центробанка и др., вплоть до чиновников местного самоуправления, предусмотрев для них единые и жесткие правила (жесткий кадровый отбор на конкурсной основе, система публичного контракта, принятие кодекса служебного поведения и проч.), считает Елена Панфилова, гендиректор Центра антикоррупционных исследований Трансперенси Интернэшнл-Р.

Но пока суд да дело, количество правонарушений против интересов государства и государственной службы растет. За первое полугодие их стало больше на 30 процентов. Количество фактов взяточничества возросло на 6 процентов, а всего за первое полугодие прокуратурой было выявлено 26 тысяч 787 преступлений в сфере коррупции. «Почти 4 тысячи материалов, содержащих признаки коррупции, направлены прокурорами в первом полугодии в следственные органы, по которым возбуждено немногим больше 1,5 тысячи уголовных дел», — заявил на коллегии ведомства Генпрокурор Юрий Чайка. 26 тысяч преступлений и 1,5 тысячи уголовных дел (которые, возможно, тихо «скончаются» в ходе следствия) — есть разница?! Вот и на обсуждении законопроектов звучали порой взаимоисключающие суждения. Одни эксперты говорили, что «мы с ног до головы опутаны коррупцией», другие эмоционально восклицали — «ведь мы же живем в свободной стране!».