Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

Историк Иосиф Флавий, еврей из семьи священников, вставший на сторону римских властей, тоже в своих сочинениях два или три раза упоминает об Иисусе и даже посвящает ему целый абзац. Кажется, был обнаружен оригинал этого абзаца, без христианского комментария. К несчастью, из всех этих документов, даже из апокрифических Евангелий, можно извлечь очень мало информации, за исключением того факта, что никто, даже авторы Вавилонского Талмуда и первые оппоненты христианства, например философ-платоник II в. Цельс, не сомневаются в историческом существовании Иисуса.

Таким образом, четыре канонических [4]Евангелия остаются самым содержательным источником сведений об Иисусе из Назарета. За почти два века они выдержали столько иссушающих ветров сверхкритического, комментаторского и исторического анализа, что теперь совершенно невозможно полностью сомневаться в подлинности фактов, о которых в них рассказано. Эти Евангелия противоречат одно другому лишь во второстепенных подробностях.

То, что три первых Евангелия, синоптические, отражают учение, которое проповедовали ранние христианские общины, — правда; что в них к рассказу о событиях примешаны богословские заявления, — тоже правда. Но было бы необъективно отвергать их все целиком или сильно занижать их ценность. Их сведения в общем и целом достоверны — разумеется, если не придавать им такой смысл, при котором вера слишком главенствует над разумом. В них нет вымышленных картин на реальном фоне, и они вовсе не сказки христианских общин, как считал Бультман. У них есть прочный исторический фундамент. В них сконцентрированы воспоминания свидетелей из первого поколения. Англосаксонские исследователи все в большей степени начинают это признавать {21} .

При передаче устных сказаний применялись раввинские приемы обучения и запоминания. Это заметно в стиле и ритме многих фраз синоптических Евангелий.

Но уже во времена самого Иисуса некоторые его слова вполне могли быть записаны. (Это могло быть сделано на деревянных табличках, покрытых воском. Их широко использовали в средиземноморском мире. Такие таблички были найдены, например, в Помпеях, в Геркулануме и на севере Англии, возле стены Адриана.)

Ни одно из трех синоптических Евангелий не создает ощущения, что оно написано очевидцем. Их происхождение и зависимость между ними сложны. В приложении я указываю работы серьезных экзегетов, которые позволяют реконструировать историю этих Евангелий. По мнению первых Отцов Церкви, ядром Евангелия от Матфея были ранние записи, вероятно сделанные на арамейском языке апостолом Левием, называемым Матфей, а Евангелие от Марка отражает катехизис апостола Петра. Евангелие от Луки впитало в себя другие источники из кругов, близких к Павлу, а также некоторые элементы устного учения Иоанна, который тогда еще не написал свое Евангелие.

Кем был этот Иоанн (Йоханан), которого называют предпочитаемым или любимым учеником Иисуса и который умер глубоким стариком в городе Эфес, в Малой Азии? Совершенно ясно, что он был свидетелем. Маленькая группа апостолов и учеников, которые его окружали, недвусмысленно говорит об этом в конце его книжки: «Этот ученик свидетельствует о том, что описал, и мы знаем, что его свидетельство верно» {22} . Во II в. Поликрат, епископ Эфеса, уточнил, что Иоанн «был иереем (то есть священником) и [согласно этому сану] носил петалон (золотой лепесток), и был также свидетелем и дидаскалом [преподавателем]» {23} . Иоанн был из Иерусалима и принадлежал к высшей еврейской аристократии этого города. «Петалон» (tsits, золотой лепесток или цветок) был знаком священного сана, который во времена Исхода носил на груди первосвященник, но, кажется, потом его стали носить также некоторые представители семей, в которых были первосвященники. Этот Иоанн не имеет ничего общего, как считали с конца II в., с Иоанном, сыном Зеведея, рыбаком с Генисаретского озера, одним из Двенадцати, избранных Иисусом. Свидетельства Иринея, Папиаса и Евсевия Кесарийского указывают в том же направлении, не говоря уже о самом анализе 4-го Евангелия, где в центре внимания автора в значительной мере находится Иерусалим.

Документ первостепенной важности — канон Муратори, относящийся ко II в. после Рождества Христова, объясняет, при каких обстоятельствах «Иоанн, один из учеников» задумал свое сочинение. «Когда его соученики и епископы стали побуждать его к этому, Иоанн сказал: „Поститесь три дня, начиная с сегодняшнего, и мы расскажем то, что будет дано в откровении каждому из нас“. В ту ночь Андрею, одному из апостолов, было открыто, что все должны просматривать написанное, но записать все должен Иоанн от своего имени. [Иоанн] утверждает, что он был не только очевидцем и слушателем, но также тем, кто записал по порядку все чудеса Господа» {24} .