Надежда Гарифуллина - Анти-Зюгинг [Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины]

Говоря о Великой Отечественной войне, он всячески превозносит роль маршала Жукова, которого называет «величайшим полководцем всех времен и народов», и принижает роль Сталина. Из контекста речей Зюганова следует, что Сталин будто бы сомневался, не верил в победу и чуть ли не собирался сдаваться. Не буду голословной.

19 января 1995 года «Советская Россия» напечатала очередную беседу главного редактора В.Чикина с Г.Зюгановым под заголовком «Третий перевал».

«От какой черты может начаться восстановление страны — от волочаевских ли дней или от падения Берлина? Партия предложит соответствующие ориентиры?» — спросил Чикин.

«Это самый сложный вопрос. Когда фашист стоял под Москвой, Сталин пригласил Жукова и спросил: что, сдавать? Тот ответил: нет. Хотя у нас было не больше сил, чем у фашистов. Но подошли потом мощные сибирские полки, фашистов отбросили от Москвы, а затем и отстояли и матушку-Россию...», — ответил Зюганов.

По Зюганову получается, что Сталин был готов сдать немцам Москву. И это не случайная оговорка. Вся «свободная» пресса клевещет на Сталина, отрицает его выдающуюся роль в Победе, и Зюганов не отстает от них. Выступая 22 января 1995 года с заключительным словом по Политическому отчету ЦИК III съезду КПРФ, он повторил свою ложь о Сталине:

«Когда фашисты сколотили волчью стаю, захватили у нас за три месяца территорию, где проживало 45 процентов населения, Сталин вызвал Жукова и спросил: «Что делать? Сдавать Москву?» Жуков сказал, что нет: подошли сибирские полки. И хотя сил у нас не больше, но выстоим».

А как было на самом деле? Сошлюсь на авторитетные источники. Участник Великой Отечественной войны, доктор исторических наук, лауреат Государственной премии СССР Борис Григорьевич Соловьев и участник Великой Отечественной войны, кандидат философских наук, журналист, лауреат Государственной премии СССР Владимир Васильевич Суходеев в своей книге-исследовании «Полководец Сталин» пишут:

«...отдельные авторы, подчас даже серьезные, пытались да еще и сейчас пытаются убедить легковерных читателей, будто И.В. Сталин приготовился тогда покинуть столицу. При этом одни утверждают, что якобы был подготовлен спецпоезд, и описывают, как-де прибыл Сталин на вокзал, а поезд подогнали за Абельмановской заставой. Другие не менее ярко описывают уже якобы заправленный спецсамолет «Дуглас». Третьи — как срочно заканчивается строительство специального бункера под Куйбышевым для Сталина.

Очевидцы, работавшие в те дни со Сталиным, утверждают, что он не собирается покидать Москву. Об этом пишет в своих записках его телохранитель А.Т.Рыбин. Личному шоферу А.Кривченкову Сталин сказал: «Остаюсь с русским народом в Москве. Пока я в Москве, враг не пройдет. Пройдут только через мой труп» (А.Т. Рыбин. Сталин предвидел. М., 1992, с. 9). То же говорил Сталин Жукову, находившемуся со штабом фронта в Перхушкове. А когда, опасаясь захвата немцами командного пункта, Жуков обратился к Сталину с просьбой о разрешении перевода своего командного пункта подальше от линии фронта, к Белорусскому вокзалу, Сталин твердо заявил: «Если Жуков перейдет к Белорусскому вокзалу, то я займу его место» (Ф. Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991, с. 56). Что касается Куйбышева, то там, действительно, в октябре 1941 года находилась часть Советского правительства (Н.А. Вознесенский, некоторые наркомы).

Разные люди, в том числе даже очень заинтересованные в отъезде, свидетельствуют о твердой решимости Сталина остаться и отстоять Москву. Типичным был поступок известного солиста Большого театра С.Я. Лемешева. Он наотрез отказался эвакуироваться и, выйдя из машины у Казанского вокзала, убежденно заявил:

—А почему я, собственно, должен ехать в Куйбышев, когда Сталин находится в Москве? Нам надо здесь помогать фронту, открывать наш театр, а не стремиться в тыл.

...Надо признать, что тогда раздавались голоса о возможности сдачи Сталиным Москву. Мол, сдал же Москву Кутузов Наполеону, а затем победил. При этом авторы подобных допущений «забывали», что тогда столицей России был Петербург. Сталин знал то, что многие другие не знали, а именно то, что в случае захвата гитлеровцами Москвы против Советского Союза на Востоке немедленно выступает милитаристская Япония, а на юге — Турция, для СССР война сразу на двух, а то и на трех фронтах, без преувеличения, тогда грозила катастрофой.

А вот что свидетельствует такой авторитет, как Г.К. Жуков. Выступая в день своего 70-летия в Институте истории Академии наук СССР в 1966 году, он сказал, что ему иногда задают вопрос: как чувствовал себя Сталин в тревожный момент, когда враг подошел к столице, где находился в процессе битвы за Москву? «Надо сказать, — отмечал Г.К. Жуков, — что Сталин был серьезно встревожен создавшейся обстановкой в октябре месяце, особенно в период 7-25 октября. А когда нам удалось организовать оборону на линии Волоколамск—Можайск—Тула и удалось остановить наступающие части противника, Сталин был уверен в том, что врагу не удастся взять Москву, и он не покидал Москвы в процессе всего сражения и всей войны. Эта уверенность Государственного Комитета Обороны, который возглавлял Сталин, была продемонстрирована, как вам известно, парадами войск 7 ноября в Москве, Куйбышеве и других районах». (Живая память. Ветераны войны и труда; верность Отечеству. 1945-1997.М., 1997,с. 13).