Надежда Гарифуллина - Анти-Зюгинг [Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины]

Когда в одной из своих статей в «Правде пять» я написала о том, что у КПРФ подписей — что огурцов в кадушке, намекнув на то, что эти подписи не употребляют в дело, а лишь складывают впрок, как огурцы, один мой коллега сыронизировал: «Ты не права, огурцами хоть можно закусывать, а эти «свитки» с миллионами подписей абсолютно бесполезны». Так они и лежали несколько лет, и о них вспомнили лишь в 1999 году, когда КПРФ начала очередную избирательную кампанию. Но об этом — позже.

Наблюдая постоянный конформизм верхушки, ее постепенное фактическое сближение с исполнительной властью и все более откровенное врастание в нее, те из членов КПРФ, которые понимают происходящее, тем не менее, решительных шагов не предпринимают. «Альтернативы Геннадию Андреевичу нет!» — произносят они с теми же интонациями, с какими несколько лет назад говорили о Горбачеве, и продолжают дурить рядовых партийцев байками о некоей таинственной стратегии и тактике КПРФ, в которой Геннадию Андреевичу отведена роль Штирлица в штабе Гитлера и его высших бонз. А стратегия и тактика, просты, как яйцо: не только выжить, уцелеть, но желательно — с комфортом, в мягких, удобных думских креслах. Отсюда — трусливая тактика постоянных уступок режиму и соглашательство с ним. Отсюда — постоянное уклонение от открытого боя (мирного, парламентского, разумеется). Отсюда — фактическая поддержка режима и курса — путем голосования в Думе за бюджеты и законы, которые создают правовое поле буржуазного строя, установленного в результате государственного контрреволюционного переворота 1991-1993 годов.

Почему же со всем этим мирятся члены КПРФ? Неужели они ничего не видят, не слышат и не знают? Приходится с сожалением констатировать: действительно, многого рядовые коммунисты, особенно в глубинке, не знают. Да и откуда им знать, если верная (а, может, точнее — верноподданная?) Г.Зюганову партийная и патриотическая пресса о многом умалчивает или искажает суть происходящего, преподносит те или иные шаги руководства КПРФ в «нужной» интерпретации. Проиллюстрирую это хотя бы на примере «освещения» прозюгановской прессой заключенного осенью 1997 года по инициативе лидера КПРФ альянса с президентом.

Так, преданная Зюганову «независимая» «Советская Россия», естественно, употребила весь свой талант на то, чтобы убедить читателей-избирателей в некоей особой, мудрой стратегии руководства фракции, которая в будущем принесет давно ожидаемые плоды. Расценив все случившееся всего лишь как «эпизод», автор газетной публикации признался, что хотел, было, начать свой комментарий фразой: «Президент пошел на беспрецедентные уступки парламентской оппозиции», да на всякий случай решил соблюсти осторожность, видимо, понимая, что верить ему на слово вряд ли будут. Газета лишь заботливо призвала оппозицию к «бдительности»: «...нужно быть максимально бдительными, чтобы не допустить превращения «четверки», «круглого стола» и трехсторонних комиссий в бесплодную говорильню, в псевдодемократическую декорацию, прикрывающую самоуправство исполнительной власти. Только одно средство способно уберечь их от этой жалкой роли, уготованной им партией власти, — это постоянное наращивание давления общества».

«Лидер КПРФ отстаивает «парламентское замирение» в беседе с корреспондентом «Правды пять», — сообщила 4 ноября 1997 года эта газета, поместив интервью Г.Зюганова собкору газеты в Лондоне под заголовком: «Мы проявили не слабость, а ответственность». Что же это за ответственность?

«— Перейдя к российской внутриполитической ситуации, — пишет Павел Богомолов, — ваш корреспондент напомнил лидеру КПРФ о жесткой критике — со стороны немалой части оппозиции — недавнего отказа руководства парламентских фракций коммунистов и их союзников от попытки вынести вотум недоверия правительству. Многие расценивают достигнутое «думское перемирие» как проявление слабости перед лицом Кремля. Осуждают такую слабость даже некоторые члены ЦК КПРФ, в том числе Астраханкина и Петровский, прямо заявившие об этом со страниц «Правды пять».

— В действительности же, — парировал Г.Зюганов, — никакой слабости не было. Недостающие подписи мы в принципе могли собрать за полчаса. Но, спрашивается, зачем? Ведь первым же следствием отставки кабинета в такой стране, как Россия, стал бы обвальный крах трудовых сбережений населения. Опять лишились бы заработанного семьи, годами копившие на квартиру, или старушки, откладывающие на собственные похороны, — подумали ли об этом сторонники вотума любой ценой?..» («Правда пять», № 165, 4 ноября 1997 г.)