Леонид Пятецкий - История России. XIX век. Для старшеклассников и абитуриентов

12 (24) октября произошло крупное сражение под Малоярославцем. Восемь раз Малоярославец переходил из рук в руки. Дохтуров уже еле держался, когда в два часа дня к нему на помощь подошел Раевский со своим корпусом, а в четыре часа дня сам Кутузов со всей армией. Кутузов обошел город и занял позицию на дороге из Малоярославца в Калугу. Наступал вечер, французы, овладев при восьмом штурме Малоярославцем, ждали генеральной битвы. Но Кутузов, отступив на 2,5 км к югу, занял там новую позицию, позволявшую преградить неприятелю путь на Калугу. Английский комиссар при русской армии сэр Роберт Вильсон был недоволен тем, что Кутузов отказался от мысли выбить Наполеона из Малоярославца и не дал французскому императору генеральной битвы.

«Для Вильсона, т. е. для Англии, личная гибель Наполеона или его плен, после чего можно было надеяться на падение его империи, — только это и было единственно важным моментом. Для Кутузова же единственно важным было освободить Россию, принеся наименьший ущерб русской армии».

Русский авангард Милорадовича отошел от Малоярославца на самое ничтожное расстояние. Наполеон видел, что ему предстоит, если он по-прежнему намерен прорваться к Калуге, принять генеральный бой, не меньший по размерам, чем Бородино. Наполеон оказался перед выбором: или атаковать Кутузова, чтобы прорваться в Калугу, или уходить к Смоленску по разоренной дороге через Можайск. Подсчитав силы и взвесив шансы, Наполеон выбрал отступление.

Так впервые в жизни Наполеон сам отказался от генеральной битвы. Утром 13 (26) октября 1812 г. Наполеон отдал приказ об отступлении на Можайск и далее на Смоленск. С этого момента инициатива в военных действиях полностью перешла к Кутузову.

Отступление французов по старой смоленской дороге от Малоярославца к Неману с 13 (26) по 2 (15) декабря было для них катастрофическим.

Дорога, по которой двигались французы, представляла собой выжженную пустыню, где по словам генерала Д. П. Неверовского «даже кошки нельзя сыскать». Свернуть же с разоренной дороги им было некуда. «Великая армия», буквально «облепленная», по выражению Дениса Давыдова, партизанскими и казачьими отрядами, опасалась русских крестьян. Крестьянство встречало Наполеона как лютого врага, не щадя сил, боролось с ним, отказывалось делать то, что делали крестьяне во всей завоеванной Наполеоном Европе, кроме Испании, т. е. русское крестьянство отказывалось вступать в какие бы то ни было торговые сделки с неприятелем, сжигало сено и овес, сжигало собственные избы. Русские крестьяне активно помогали партизанам, проявляли такую ненависть к вторгшейся армии, какой нигде и никогда французы не встречали, кроме Испании.

Представители национальных меньшинств Российской империи не уступали коренному русскому населению в желании защитить общее Отечество. Донские казаки, башкиры, татары, уральские казаки, народы Кавказа сражались, судя по отзывам современников, стойко и мужественно. Калмыки, составившие Ставропольский калмыцкий полк, прославились своей храбростью в 1812 г.: их «летучие отряды» особенно отличились во вторую половину войны, при преследовании отступавших французов.

Башкиры так полюбились Платову, что он из 200 особенно отличившихся башкирских наездников образовал особый отряд.

О евреях Денис Давыдов несколько раз очень настойчиво говорит как о таком элементе населения западных губерний, на который вполне можно было положиться. Денис Давыдов был очень огорчен, когда один храбрец из его отряда, представленный им к ордену Святого Георгия, не мог получить этот орден исключительно вследствие своего еврейского вероисповедания.

В сборнике записей и воспоминаний об Отечественной войне 1812 г., изданном правительством уже в 1813 г., читаем: «Надлежит сознаться, что евреи не заслуживают тех упреков, коими некогда отягощаемы были почти всем светом… потому что, несмотря на все ухищрения безбожного Наполеона, объявившего себя ревностным защитником евреев и отправляемого ими богослужения, остались приверженными к прежнему своему (русскому) правительству и в возможнейших случаях не упускали даже различных средств доказать на опыте ненависть и презрение свое к гордому и бесчеловечному утеснителю народов…»

Кутузов после битвы у Малоярославца не хотел новых сражений и избегал их. Стратегия старого русского полководца была рассчитана на то, что деморализованная французская армия, отягощенная награбленным в Москве, потерявшая дисциплину, в условиях наступавших холодов, при отсутствии теплой одежды и продовольствия, при острой нехватке лошадей и фуража сама идет к своей гибели.