Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

По религиозным вопросам советники-реформаторы часто сотрудничали с епископами. Это определенно похоже на правду относительно 1566 г., когда приказ королевы Палате Лордов прекратить обсуждения законопроекта о том, чтобы придать силу закона «тридцати девяти статьям» (свод догматов англиканской церкви), вызвал официальную просьбу к ней епископов, чтобы она разрешила закончить обсуждение законопроекта. В 1566 г. Елизавета добилась своего, хотя она предупредила испанского посла, что «на нее окажут такое давление, что она не сможет отказать в согласии». [162] Calendar of State Papers Spanish, 1558-67, p. 604. Парламент в 1571 г. видел, как советники, епископы и манипуляторы в Палате Общин сговорились, чтобы протолкнуть ряд законопроектов о религии, особенно законопроект о том, чтобы наказывать тех, кто отказывался от святого причастия в англиканской церкви. Радикальные предложения были отброшены, когда стало известно о недовольстве королевы, но по законопроекту о святом причастии она столкнулась с объединенным требованием правящего класса протестантов во главе с ее собственным Советом о более строгих действиях против католиков. Она наложила на проект вето, при том, что за все время своего правления вынуждена была накладывать вето на важный проект общегосударственного значения меньше десяти раз. Парламент 1572 г. был созван, вероятно, из-за давления Совета на королеву. Субсидия не запрашивалась, и это был единственный парламент за все царствование, который был созван в такой поздний срок, что пришлось заседать весь июль. У королевы не было причины созывать парламент; скорее, ее хотели заставить казнить Норфолка и хотя бы лишить права на престолонаследие Марию Стюарт. Норфолк был приговорен к смерти за измену б января 1572 г., но Елизавета не санкционировала казни; дважды указ о казни отменялся к разочарованию толпы. Елизавету уговорили согласиться на созыв парламента (может, она рассчитывала, что страх парламентской атаки сделает Марию более сговорчивой), и он открылся 8 мая. Негодование против Норфолка было подстегнуто вступительными речами спикера и лорда-канцлера, и герцога казнили 2 июня, не дожидаясь петиции о его смерти, которая как раз готовилась. Но вопрос о Марии оставался открытым, и тут снова вмешался Совет. Объединенная комиссия обеих палат, руководимая членами Совета и — «людьми дела», составила два законопроекта; один — петиция о лишении Марии гражданских и имущественных прав, а второй — законопроект о лишении ее права престолонаследия.

За сто лет до Карла II у Елизаветы был ее собственный «кризис исключения», и она столкнулась с более сплоченными рядами. Сэр Фрэнсис Ноуллз, сэр Джемс Крофт из Тайного совета и несколько их агентов во главе с Томасом Нортоном обработали Палату Общин, тогда как лорд-канцлер Бэкон и другие члены Совета захватили первенство в Палате Лордов, а Берли действовал как координатор. Епископы представили длинный перечень богословских причин, чтобы оправдать казнь Марии, а комиссия юристов выдвинула юридические аргументы. С точки зрения Совета все шло хорошо — если бы только сдалась королева. 21 мая Берли замечал: «Невозможно достичь большего здравомыслия, чем в Палате Общин, и в верхней палате всего хватает; но самая высокая персона проявляет такую медлительность и такую задержку в решениях, что кажется, будто Богу не угодно, чтобы уверенность победила» [163] Graves M. A. R. 1983: 27. . Богу — и Елизавете Тюдор — по-прежнему было неугодно, королева объявила, что она не согласится на лишение гражданских и имущественных прав, и она направила усилия на законопроект «об исключении».

Несмотря на это, члены Тайного совета продолжали решительно добиваться лишения прав, может, они не надеялись, что Елизавета казнит сестру-монархиню. Но вопрос о лишении прав, вероятно, заставил Елизавету подумать об «исключении». Совет и его заправилы сражались, чтобы протащить усложненный законопроект об «исключении» через все его стадии до того, как начнется чумное время и королева закроет сессию. Они шли напролом, загружая комиссию в Палате Общин и добиваясь посещаемости, и законопроект еле-еле успел пройти. Но все было напрасно. Берли в отчаянии писал Вальсингаму:

«Теперь насчет нашего парламента и я не могу писать спокойно: все, за что мы боролись и при полном согласии привели в нужную форму — я имею в виду закон, который объявил бы шотландскую королеву неспособной и недостойной надеть корону — не был Ее Величеством ни отвергнут, ни утвержден, но отложен до праздника Всех Святых. Но что об этом могут подумать все другие мудрые и достойные люди, Вы можете догадаться» [164] Read C. 1960 Lord Burghley and Queen Elizabeth. Cape, p. 50. .