Виктор Буганов - Мир истории - Россия в XVII столетии

В марте 1636 года в московском Китай-городе случился очередной большой пожар. Очевидно, власти растерялись, и москвичи бросились в торговые ряды, начали громить лавки богатых торговцев, хранившиеся в них товары участники волнений брали себе или несли к Никольским воротам Китай-города, где делили их между собой. Сохранившееся следственное дело свидетельствует, что в погромах участвовали холопы, тяглецы, стрельцы, ярыжка И. Харламов и другие. Они, помимо лавок, громили дворы в городе, открывали тюрьмы и выпускали иэ них колодников, «били» кабаки.

Власти жестоко подавили волнения: их участников пытали в приказах, жгли огнем, заковывали в «цепи и железо».

Через 12 лет после этих событий вспыхнуло новое, гораздо более мощное движение, получившее в источниках и в дооктябрьской историографии название «соляного бунта». Современники единодушно отмечают его размах, участие в нем большого числа московских жителей и приезжих людей. Принадлежали они к разным сословиям. Их действия носили антиправительственный, антифеодальный характер. Представители дворян и верхов посадских людей приняли то или иное участие в событиях 1648–1649 годов, что дало основания для утверждений о дворянстве как «участнике» Московского восстания, о «единачестве» дворян и посада, будто бы имевшем место во время бунта.

Картина восстания была довольно сложной, неоднозначной, но при всем том не дающей основания для зачисления феодалов и социальных низов в один лагерь.

Восстание началось 1 июня 1648 года. В этот день молодой царь Алексей Михайлович со многими приближенными и охраной возвращался с богомолья из Троице-Сергиева монастыря.

Как только царь въехал в город, его встретила большая толпа москвичей и приезжих, в том числе челобитчиков, собравшихся в столице с разных концов страны. С криками окружили карету царя и жаловались на Л. С. Плещеева, начальника Земского приказа, ведавшего управлением столицы, его ремесленно-торговым населением, — «московского бургомистра», как его называли иностранцы. Участники начавшегося движения, по словам А. Олеария, указывали «на несправедливости Леонтия Степановича Плещеева и ежедневно совершавшиеся им дурные поступки» и просили, «чтобы он был смещен, а на его место был посажен честный человек».

Царь поехал дальше. Восставшие пытались подать челобитную царице. Но стрелецкая охрана разогнала их, арестовав при этом 16 человек, которых отправили в пыточный застенок — Константино-Еленинскую башню Кремля. Это привело в ярость народ, и в царскую свиту полетели камни. Некоторые бояре получили ранения.

На следующий день состоялось шествие с крестом и иконой Владимирской божьей матери в Сретенский монастырь. Повстанцы окружили царя, потребовали освободить арестованных. Царь обратился к боярину Б. И, Морозову, главе правительства и свояку (они были женаты на родных сестрах). Тот дал разъяснения, и Алексей Михайлович обещал народу выслушать его, когда вернется из монастыря. Но за воротами Кремля царя встретило еще больше людей, которые опять требовали дать отставку Плещееву, прекратить притеснения и взяточничество приказных людей.

Отслужив молебен на Сретенке, царь возвратился в Кремль. Вслед за ним туда вошли несколько тысяч восставших, которые «неотступно и с громкими криками требовали окончательного решения их желаний и высказанных жалоб» (из сообщения анонимного современника-шведа). Один из русских современников, очевидно, Г. Н. Собакин, пишет в связи с этим: «И как государь пошел от праздника, и за ним, государем, пришли на его государев двор всяких чинов посадския люди и всех приказов стрельцы с большим невежеством».

Для переговоров к восставшим вышли князья Ф. Ф. Волконский и М. М. Темкин-Ростовский, окольничий Б. И. Пушкин, думный дьяк М. Волошенинов. Первых двух «чернь к себе поимаша», то есть задержала в качестве заложников. Стрельцы не только отказались арестовать активных восставших — челобитников, но и ясно показали, на чьей они стороне: бояр «обесчестили и платья на них ободрали, одва оне ушли в верх к великому государю». К движению присоединились холопы, задолго до восстания собиравшиеся под мостом через реку Неглинную.

2 июня и на следующий день восставшие перешли от требований и угроз к действиям: «разграбили многие боярские дворы и окольничих, и дворянские, и гостиные». От их гнева, классовой мести пострадали десятки дворов (по данным анонима-шведа — 70 дворов, другие источники говорят о более чем 40 дворах), принадлежавших московским боярам и дворянам, дьякам и богатым купцам. Повстанцы разгромили дома Б. И. Морозова, П. Т. Траханиотова (начальника Пушкарского приказа), Н. И. Чистого (начальника Посольского приказа), Л. С. Плещеева (начальника Земского приказа) и др. Н. Чистого, который был известен в народе как беззастенчивый взяточник, инициатор огромного налога на соль, введенного за несколько лет до восстания и отмененного за полгода до него, восставшие схватили и изрубили, бросив тело на кучу навоза.