Владимир Айзенштадт - Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры

Шедевром романсового творчества Бородина стал романс на стихи Пушкина «Для берегов отчизны дальной», посвященный им памяти скончавшегося в 1881 году Модеста Мусоргского.

Зимой 1871/72 директор Императорских театров Степан Александрович Гедеонов решил поставить в театре свою драму «Млада», музыку к которой предложил написать Римскому-Корсакову, Бородину, Мусоргскому и Кюи. Они с удовольствием приняли это предложение, и музыка получалась прекрасной.

Сюжет оперы-балета основывался на истории, языческой религии и нравах западных балтийских славян древнейшего периода. Бородину очень нравился сюжет, и он взял на себя четвертый акт, куда входили сцены языческого богослужения в храме, сцены между Яромиром и верховным жрецом, явление теней древних славянских князей, затопление храма и общая гибель, сцены между молодым князем Яромиром и безумно любящей и ревнующей его Войславой. По просьбе Бородина Стасов доставлял ему из библиотеки множество сочинений о жизни, религии и обрядах балтийских славян.

Во время этой работы Бородин испытал огромное творческое удовлетворение. «В это время, в начале 1872 года, – вспоминает В. В. Стасов, – я очень часто виделся с ним и часто заставал его в минуты творчества с вдохновенным, пылающим лицом, горящими как огонь глазами и изменившимся лицом… Все товарищи его и сами создавали в то время изумительные сцены для “Млады”… но они были невольно принуждены сознавать громадное, в настоящем случае подавляющее первенство Бородина и с глубокой симпатией дружбы и удивления преклонялись перед своим обожаемым товарищем» [с. 33].

Однако эта затея Гедеонова так и не состоялась – денег на шикарную постановку, которая виделась Гедеонову, явно не хватало.

В 1874 году приехал с Кавказа молодой доктор В. А. Шоноров, бывший ученик Бородина. Когда Бородин сказал ему, что бросил писать свою оперу, тот с жаром стал доказывать, что опера изумительна, что сюжет очень подходит натуре Бородина. Очевидно, Бородин уже и сам почувствовал стремление к этой опере и разговор с Шоноровым был только толчком к решению возвратиться к ее сочинению. Весть о том, что Бородин вновь приступает к сочинению «Игоря», несказанно обрадовала В. В. Стасова. Опять между композитором и критиком пошли переговоры о переменах и улучшениях в либретто. Все, что назначалось для «Млады», вошло в расширенном виде в состав оперы, а многое было сочинено вновь.

К сожалению, академическая служба, различные комитеты, где работал Бородин, а отчасти и домашние дела очень отвлекали его. Кроме Медико-хирургической академии, Бородин читал также с 1863 года лекции по химии в Лесной академии. В 1874 году он принял деятельное участие в создании Высших женских курсов. Он был в числе основателей этих курсов и почти всю жизнь принимал в них участие и заботился о них до самых последних дней своей жизни. В одном из писем 1875 года он писал: «Если и есть иногда физический досуг, то недостает нравственного досуга – спокойствия, необходимого для того, чтобы настроиться музыкально. Голова не тем занята».

Для музыкальных работ оставалось разве что время в период болезни. «Когда я болен настолько, что сижу дома, ничего “дельного” делать не могу, голова трещит, глаза слезят… – я сочиняю музыку… – сообщал он Л. И. Кармалиной 15 апреля 1875 года. – Написал большой марш “Половецкий”, выходную арию Ярославны, “Плач Ярославны”…» [234].

В 1876 году была наконец закончена Вторая симфония, ныне – знаменитая «Богатырская», и первый раз исполнена в концерте Русского музыкального общества под управлением Э. Направника. Сочувствия у публики она не вызвала – слишком новой была музыка, ее оценили тогда только знатоки.

3 сентября 1880 года Лист писал Бородину из Рима: «Я очень запоздал со своим заявлением насчет того, что Вы должны знать лучше меня: а именно, что инструментовка Вашей в высшей степени замечательной симфонии (Es-dur) сделана рукою мастера и в совершенстве соответствует самому произведению. Мне доставило истинное наслаждение услыхать ее на репетициях и на концерте Музыкального съезда в Баден-Бадене. Лучшие знатоки и многочисленная публика аплодировали Вам» [235].

Еще в июле 1877 года, при первом личном знакомстве Бородина с Листом, великий маэстро сказал ему: «…Вам нечего бояться быть оригинальным; помните, что совершенно такие советы давались в свое время и Бетховенам, и Моцартам, и пр. и они никогда не сделались бы великими мастерами, если бы вздумали следовать таким советам… Работайте, если бы Ваши вещи даже не игрались, не издавались, не встречали сочувствия; верьте мне: они пробьют себе “почетную дорогу”… Я не комплименты Вам говорю; я так стар, что мне не пристало говорить кому бы то ни было иначе, чем я думаю…» [236]. В 1879 году Бородин, Кюи, Лядов и Римский-Корсаков написали «Парафразы». Основу этому положила комическая «Полька» Бородина. Лист пришел в восторг от этого талантливого сочинения и пожелал поучаствовать в этом. К следующему изданию «Парафразы» были дополнены вариацией Листа.