Владимир Дацышен - Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв

Летом 1920 г. Сибревком не имел возможности заниматься проблемами Монголии в силу обострения отношений с Японией. Данные советской разведки в это время были очень противоречивыми: «Агентурные сведения от 2 июля сообщают: В Маймачене среди артиллерии находятся две батареи, отбитые китайцами в последних месяцах 1919 года от семеновской «Дикой дивизии», которая взбунтовалась и перебила свих офицеров во главе с генералом Левицким, а по переходе Монгольской границы была китайцами обезоружена. На днях в Урге ожидается прибытие красных китайских войск» 297; «По агентурным данным от 22 июля. в Монголии, в частности в Урге, – восстание, поднятое «красными». в Троицкосавске функционируют слухи, что китайские власти якобы хотят для увеличения своих сил вооружить русских белогвардейцев, проживающих в Кяхте и Маймачене в количестве 500—700 человек» 298.

Чересчур активная политика китайских представителей во Внешней Монголии в начале 1920 года не находила поддержки даже в Пекине, летом 1920 г. Сюй Шучжэн был отозван, но автономия Монголии восстановлена не была. Власть в Урге перешла к начальнику гарнизона генералу Го Сунлину 299, вступившему в противостояние с присланным из Пекина генералом Чэнь И. Однако попытки китайских властей заставить монгол выплатить все их долги китайским купцам, с накопившимися за почти 10 лет процентами, привели к серьезной конфликтной ситуации в регионе. В тюрьму были посажены такие лидеры как хатан-батор Максаржав, а манлай-батор Дамдинсурен даже умер в заключении.

Внутренние проблемы, как в России, так и в Китае заставляли, и Москву, и Пекин в 1920 году проводить сдержанную политику. Однако в регионе были и другие силы, сумевшие разрушить хрупкий баланс сил. Важную роль в истории русско-китайских отношений в Монголии сыграл один из лидеров антисоветского движения в Забайкалье барон Р.Ф. Унгерн-Штенберг. Еще находясь в Маньчжурии, в составе сил атамана Г.М. Семенова, Р.Ф. Унгерн обозначил свои претензии на участие в борьбе за власть в Китае и даже оформил брак с китаянкой, принадлежавшей к Цинской императорской фамилии 300. Однако китайские части в его войсках были самыми ненадежными, и уже в августе 1920 г. восстали 301. В октябре 1920 г. отряд барона Унгерна перешёл границу с Монголией и попытался взять монгольскую столицу, но после более чем десятидневной осады и, понеся большие потери, 7 ноября отступил.

Председатель Сибревкома И.Н. Смирнов докладывал В.И. Ленину в начале ноября 1920 г.: «Полагаю, что наше вмешательство в монгольское дело на стороне Китая вызовет нежелательное в настоящих условиях столкновение с Японией. Считаю лучшим, не входя активно ни силами ДВР, ни армии, дать развязываться конфликту, представив временно события идти своим порядком» 302. Затем, 6 ноября, И.Н. Смирнов писал В.И. Ленину: Сегодня командующий Сиб. войсками Шорин получил боевую директиву Каменева добить белогвардейские отряды, ушедшие из России в Монголию. в Ургу… Этот шаг чреват большими последствиями, не исключающими возможность войны с Японией. Следовало бы своевременно осведомлять Сибревком в предположениях такого рода, дабы дать возможность нам надлежащим образом подготовиться к девятисотверстному походу на Ургу… Помглавком Шорин отдал приказание 35 дивизии из Иркутска двинуться в Монголию. Я думаю, что это движение на Ургу. без предварительной подготовки, без продовольственных баз в Монголии и при запутанном положении в Монголии может кончиться для нас катастрофой даже помимо Японии» 303.

Активное противодействие председателя Сибревкома планам ввода советских войск в Монголию без последствий не осталось. Правда, сначала, 11 ноября 1920 г. народный комиссар по иностранным делам Г.В. Чичерин направил пекинскому правительству ноту, в которой говорилось: «Советское правительство, считая, что в обоюдных интересах ликвидировать нарушение суверенитета Китая в Монголии, готово помочь китайским войскам ликвидировать банды в Урге…» 304. В этой ноте НКИД, опубликованной 14 ноября в газете «Известия», говорилось: «некоторые разбитые и рассеянные отряды белогвардейцев начали отступать на территорию Китайской Республики, направляясь, главным образом, в Монголию, где ими занята Урга и где они присоединились к местным элементам, враждебным Китайской Республике… Китайские войска, находящиеся в области Урги, не могут своими собственными силами уничтожить белогвардейские банды… а поэтому обратились к нашему Военному командованию, равно как и к командованию Дальневосточной Республики, с просьбой оказать помощь в борьбе с этими разбойничьими шайками. Советское Правительство считает, что общие интересы требуют быстрой ликвидации этого вторжения в Монголию, и готово оказать содействие китайским войскам… Соответствующий приказ отдан нашему Сибирскому командованию» 305. Но через две недели в Пекин была отправлена следующая нота, в которой сообщалось: «Российская Республика, ставящая выше всего неприкосновенность чужой территории, находит возможным задержать вступление своих военных сил на территорию Монголии» 306. Правда в заявлении существовало и оправдание отказа ввода войск. В советской ноте от 28 ноября 1920 г. говорилось: «Хотя мы до сих пор, по неизвестным нам причинам, не получали от Правительства Китайской Республики ответа на это наше обращение, мы с большим удовлетворением можем констатировать, что китайские военные силы сумели выгнать семеновские банды из Урги и прилегающей территории… При этом заявляем, что, руководствуясь общими интересами России и Китая и связывающими обе страны дружескими чувствами, наше Правительство окажет Китайской Республике незамедлительную вооруженную помощь для ликвидации враждебных России контрреволюционных банд…» 307.