Владимир Дацышен - Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв

Руководство монгольского отряда в Туве не стало обострять ситуацию в русско-монгольских отношениях. На это указывает документ следующего содержания: «В Земство Верхнеусинск. Послан от Сайта Г. Штаба Норин Оргии Усинскому Председателю Земства. Уведомляю, что выше названный чиновник выедет из Уютского Штаба 3-го Января с. стиля для осмотра постов, 4-го на Туран, 5-го на Ижим и Желаю быть на Усу на свидания с мирными жителями и поздравить с Новым годом. Пригласил собой Нады Сугиму Сагырчи, и 10 человек солдат. Прошу Усинцев не волноваться, Норин Оргии и Нады Сагирчи. 3 января» 225.

В январе 1920 г. монгольские офицеры и солдаты не раз посещали русские селения Усинской волости Енисейской губернии. В документах нашло отражение разбирательства волостных властей по такому происшествию, как выстрел, произведенный монгольским солдатом на улице села Верхнее-Усинского. Случилось это в время проезда по Большой улице села чиновника Найдана в сопровождении двух монгольских солдат. В другом документе, «Протоколе 1920 года Января 13 дня, село В-Усинское», говорилось: «Я, Председатель Усинского Волостного Совета Савин Колодкин находясь по делам службы в здании Совета, к коему прибыл Монгольский чиновник Танзын-Сайгырчи с каким-то монгольским солдатом в весьма пьяном виде и не заходя в здание Совета, на улице стал требовать на монгольском языке,и, так как его никто не понимал чего он требовал, то членами Совета Филимоновым и Крповым был прошен случайно прибывший в Совет бывший переводчик монгольского языка Парамон Александович Щелкунов, чтобы он побеседовал с Сайгырчи и узнал, что ему нужно… Разговаривая и кривляясь, как пьяный, с Щелкуновым Сайгырчи, без всякой к тому причины, позволил себе взять находившуюся у него в руках 3-х линейную винтовку «на изготовку», намереваясь стрелять в подошедшего церковного сторожа… Затем Сайгырчи позволил себе принесть с собою в Совет бутылку вина и здесь распивать ее в присутствии членов и посторонних, случайно находившихся там лиц…» 226.

Несмотря на то, что вооруженный конфликт продолжения не имел, русско-монгольские отношения в начале 1920 г. осложнялись различного рода конфликтными ситуациями. Например, 13 января у крестьянки деревни Нижне-Усинской Е.Д. Михайловой монгол в сопровождении тувинца «…4 лошадей взяли в свое пользование не уплатив за них ничего и не объяснив причины, почему они так поступают; причем сайот Серентик держал себя вызывающе оскорбительно для нея – Михайловой, как женщины.» 227. В качестве еще одного примера можно привести выдержки из одного из волостных протоколов: «Мне, председателю Усинского волостного совета Ефиму Суханову, крестьянин села В.-Усинского Изот Петрович Горбунов заявил, что 18 сего января явился к нему брат Монгольского чиновника Маскыр с переводчиком Серен и тремя монгольскими солдатами и спросили, нет ли у него продажных белок… не смотря на то, что он Горбунов на этих условиях отдать белку не согласился, они взяв у него 231 белку, оставили ему 21 талембу, т. е. … за 21 белку ничего не заплатили, при этом талембу выдали плохого качества… находя проступок этот недобросовестным Горбунов просит об этом донести до сведения Монгольских властей…» 228.

Русское население Засаянского края в начале 1920 г. изменило свою позицию по отношению к монгольской власти в регионе. Комиссия по делам с Монголией к концу января 1920 г., возможно под влиянием политических перемен в Сибири, «перешла в наступление» в отношениях с монгольским штабом. В «Постановлении Комиссии русского населения в Урянхае по делам с Монголией в заседании от 23-го января 1920 года в Верхнее-Никольском» говорилось: «Принимая во внимание, что монгольское правительство в Урянхае нарушило протокол краевого съезда… Применяя расстрелы без ведома комиссии над русским населением в Урянхае чиня самосуды и обирая все имущество арестованных в собственную пользу; беря во внимание, что население в высшей степени взволновано всеми насилиями монгольских солдат во всех местах урянхайского края, а так же и их чиновников, Комиссия настоящим постановлением ставит монгольское правительство в известность, что население взволновано нарушением протокола краевого съезда со стороны Монголии, издевательством монгольских солдат, дабы впоследствии за последствия не была виновата комиссия. На основании всего вышеизложенного Комиссия слагает с себя возложенные на нее Краевым съездом полномочие напоминая, что при таком положении работа Комиссии не имеет значения. Комиссия при выходе из управления убедительно просит монгольское правительство, прекратить беспорядки чинимые монгольскими солдатами, так же и всех требований со стороны Монголии как то: выдавать подводу Монгольской Армии содержания монгольских отрядов за счет русского населения и 5 пуд сеяной муки как требование Монгольского штаба, так как русское население в Урянхае нынешние года в большинстве разграблены шайками урянхов, масса украдено лошадей и хлеб вытравленный сойотскими табунами, потому обездоленное русское население не может нести всех повинностей…» 229.