Владимир Дацышен - Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв

По русско-китайской декларации 5 ноября 1913 г. Урянхайский край не был включен в состав Внешней Монголии. Однако Монголия и после декларации 1913 г. продолжала считать Туву частью своей территории. Правда, в начале января 1914 г. под давлением русских властей были отпущены тувинские солдаты, мобилизованные монгольскими чиновниками в 1912 г. и служившие в районе Кобдо.

Противоречивость ситуации во многом определялась внутренней противоречивостью интересов тувинского общества, что нашло выражение в противоречиях внутри тувинской элиты. В конце 1913 г. хэбэй-амбань Камбо-Доржи (Гомбодорчжи) писал чиновнику А.П. Церерину: «если нашими урянхами будет управлять Монголия, то расстроит их в конец, а потому мы согласиться не можем. Затем как известно, наши пять хошунов совсем не были подведомственными Монголии… и имеют границу и караулы отдельные от Монголии. Кроме того, урянхи не монгольского рода и говорят на особом диалектурянхайском языке. Сообщая вышеизложенное Вам, Почтенный Саит с нарочным Цзайсаном Тарбиланом, покорнейше прошу рассмотреть вышеизложенное и не оставить оказать нам отдельное от Монголии покровительство» 169. Однако в обращении «Заведующего Кемчик-гоольскими Урянхами Тусулакчи-Гуна Буянбаторха» к тому же А.П. Церерину в декабре 1913 г. говорилось: «Прежде и до сего времени мы имели и имеем тесную связь с Чжалханцев Хутухтой… и далее желая находиться под защитой и покровительством. и нести в силе возможности все повинности, почтительнейше постановили: единогласно и решительно. просить принять наши два хошуна и немногих бедных урянхов с их кочевьями под покровительство Богдойхана. Мы, монголы, отделившись от Маньчжурского Государства всегда и во всем пользовались поддержкой от Великого Батар Цаган Хана и его Правительства, а потому Богдо-Хан, его Правительство, а также Монгольский и Урянхайский народ, все уверены в том, что вселение раздоров и отделение от Монголии не только бедного малочисленного Урянхайского населения, но и вообще народов монгольского племени не может иметь места…» 170. Но в апреле 1914 г. от «Цзайсанов Лупсана, Ендона и Шарыпа, заведующих урянхами 17 сумонов, живущих по р. Кемчуку и других местах на и об. Заведующего Пограничными Делами Округа Секретаря Мальцева», наоборот, пришла благодарность за то, что русский чиновник «предложил монгольским чиновникам возвратиться на родину», подтвердив независимость Тувы от Монголии 171.

Монголия, несмотря на позицию русских властей и противоречия внутри тувинской элиты продолжало считать Туву частью нового монгольского государства. Весной 1914 г. Ургинское правительство назначило Чжалханца-хутухту правителем Урянхайского края. В марте 1914 г. всем тувинским нойонам было направлено предписание, направить в Западную Монголию, для защиты границы от возможного вторжения китайцев 250 солдат, обеспеченных всем необходимым (каждому по две лошади, верблюда, провианта на 5 месяцев) 172. Кроме того, монгольское правительство намеревалось поднять урянхайский вопрос на тройственных русско-китайско-монгольских переговорах в Китае.

Российская дипломатия и в 1914 г. не желала идти на обострение отношений с Монголией из-за противоречий по Туве. С.Д. Сазонов, в письме к председателю Совета министров И.Л. Горемыкину от 25 марта 1914 г., выразил свое несогласие с доводами П.Н. Игнатьева в пользу присоединения Тувы, отметил что «цели, преследуемые нами в Урянхайском вопросе, не требуют немедленного принятия этой радикальной меры, сопряженной с возбуждением сложных и деликатных вопросов в наших отношениях к Китаю и Монголии» 173. Российский министр иностранных дел полагал, что именно принятие тувинских хошунов под покровительство России, без включения в состав империи, и является возможным компромиссом: «Этим путем мы положили бы конец колебаниям урянхов между присоединением к автономной Монголии и отдачею себя под русскую власть» 174.

Несмотря на то, что с 1911 г. Монгольское государство становится субъектом международных отношений, Российская дипломатия по прежнему рассматривала проблему Тувы как составляющую русско-китайских отношений. В 1914 г. в письме первого секретаря Российской миссии в Пекине В.В. Граве к И.П. Балашеву говорится: «Урянхайский край забыт Китаем и наши переселенческие чиновники работают там превосходно, без того, чтобы цвет его на карте был выкрашен в ту же краску, что и Россия» 175. Действительно, признание Тувы частью Внешней Монголии автоматически вело к признанию этой территории частью Китайской республики, так как Российской империи в тот период было не выгодно признать независимость Внешней Монголии, она не в состоянии была обеспечить международное признание независимости Монголии. С Тувой, в части непризнания ее формального вхождения в состав Китайской республики, было проще, как в силу относительной «малозначительности» региона в мировых масштабах, так и по причине давно зафиксированных «исторических прав» России на территорию Тувы.