К Кудрявцев - Сборник материалов по истории Абхазии

К личным друзъяам и ссорам Михаила с мингрельским владетелем Леваном (1801–1846*) примешивался вопрос терр­иториальный: у них были вечные недоразумения из-за владения Самурзаканью.

Самурзаканью звалась южная часть Абхазии, приблизительно нынешний Самурзаканский уезд. Она отделялась от Мингрелии территорией по южному левому берегу Ингура, так называемой Заингурской Абхазией – рядом мелких владений разных линий Шервашидзе, из которых наиболее круп­ной была крепость Анаклия. В 1804 году Анаклия была взята штурмом русскими войсками и передана во владение мин­грельских князей. С течением времени Мингрелия поглотила и остальную Заингурскую Абхазию и начала покушаться на Самурзакань. Не однажды в последние три века мингрель­ские владетили обрушивались на последнюю, и иногда целыми десятилетиями самурзаканские владетели должны были приз­навать над собой одновременно две верховные власти: Абха­зии и Мингрелии. С подчинением Абхазии и Мингрелии России, мингрельские владетели пустили в ход и другие орудия: распространение христианства, культурное влияние, пересе­ление и т. д.

В особенности большое значение имело культурное вли­яние и переселение. Ещё в начале XIX века Самурзакань, за исключением высших сословий, не знала другого языка, кроме абхазского. В 30-х годах население уже понимало по-мингрельски, в 60–70-ых годах только понимало по абхазски, а в конце столетия знало исключительно мингрельский язык. И это несмотря на то, что в 1881–1882 годах при переписи Самурзакани на 5794 семейства имелось лишь 222 семейства мингрельцев, но уже «временно проживало» 1570 мингрельских семейств.

Не будучи в силах ни тем, ни другим путём разрешить вопрос о Самурзакани самостоятельно, абхазский и мингрельский владетели стали готовиться к нападению друг на друга и оба обратились за поддержкою к высшей русской власти на Кавказе. Понятно, что последняя не могла допустить военных столкновений между подвластными ей владетелями, и ею была образована специальная комиссия, кото­рой было поручено выяснить Самурзаканский вопрос.

В комиссии оба владетеля предъявляли и этнографические, и исторические права на эту область. Хотя комиссия и выяснила, что самурзаканцы родственны абхазцам и входили в состав Абхазии, но благоволивший к мингрельскому владете­лю Левану барон Розен решил, чтобы не обижать Левана Дадиан, выделить Самурзакань в особую административную единицу. С таким решением вопроса Самурзаками согласилась на секретных совеща­ниях и комиссия, составленная из русских чиновников. Про­вести решение комиссии взялся князь Бебутов.

Бебутов, прибыв на место, начал склонять абхазского и мингрельского владетелей отказаться от всяких прав на Самурзакано в пользу российского императора за денежное вознаграждение. Он так искуссно повёл переговоры, что Ми­хаил и Леван не успели опомниться и только тогда поняли всю хитрую политику тифлисского посланца, когда Самурзакань была объявлена приставством с непосредственным под­чинением русским властям.

Чтобы оформить эту реорганизацию, как произведённую по желанию самого населения, были созваны «представители» самурзаканского населения, которые присягнули, что они ни­когда не подчинялись ни абхазским ни мингрельским владетелям, жили вполне независимыми и самостоятельными и всегда имели своих, независимых князей-владетелей. Кроме того, представители выразили желание населения находиться под непосредственным управлением и властью русского пра­вительства, о чём просили довести до сведения краевого управления и русских императоров. Вполне понятно, что рус­ское краевое управление поспешило исполнить «волю» и «желание» населения, и уже в 1843 году мы видим в Самурзакани первого окружного начальника (пристава) подполков­ника Кирилова, управление которого находилось в сел. Окум. Решение русского краевого управления, достойное Соло­мона, не только не примирило Михаила и Левана мингрель­ского, но ещё более усилило вражду между ними. Владетели всегда упрекали друг друга в том, что из-за противной сто­роны потерян целый округ.

Как мы уже сообщали, вплоть до самой русско-турец­кой кампании, почти ежегодно бывали восстания. В особен­ности они усилились перед самым началом военных действий. И в марте 1854 года под предводительством энергичного Маго­мет-Эмина – борца за свободу западногорских племён – в Абхазию ворвалось до 30.000 горцев. К ним примкнуло несколько тысяч абхазцев. Восставшие уже занимали Бзыбский район, но потом были выбиты из Абхазии русскими войсками. В это время была, из-за опасения разгрома тур­ками укреплений, уничтожена знаменитая Черноморская бере­говая линия, а вместе с ней и все укрепления в Абхазии.