Дмитрий Леонов - История 658 зенитного ракетного полка особого назначения

Почти 3 года бились сотрудники НИИ-160 над созданием надежных приемно-усилительных ламп (ПУЛ) серии "Анод". В 1951 году на предприятии изготавливались 8 типов ламп серии "Анод" и 5 типов вибропрочных ламп на ускорение 15g. И хотя количество выпускавшихся ПУЛ достигало почти 5 млн. штук в год, их надежность была очень низкой. Институт и завод буквально лихорадило. Строгие приказы, кадровые перестановки, увольнения, особые привилегии работающим по теме "Анод" -- ничто не помогало. И тогда стали принимать более жесткие меры. 11 ноября 1952 г. вышло постановление Совета министров СССР N 4764-1890, в котором отмечалось, что "комплексные испытания специальной аппаратуры показали неудовлетворительное качество и ненадежную работу радиоламп, поставляемых МПСС. Особенно ненадежны в работе пальчиковые лампы серии "Анод" из-за недостатков конструкции и технологии производства". Этим же постановлением Совмин СССР обязал реорганизовать отдел приемно-усилительных ламп N 200 НИИ-160 "в отдел разработок и применения электровакуумных приборов для специальной техники". Вслед за этим постановлением вышел приказ министра МПСС, по которому начальником этого отдела стал Николай Васильевич Черепнин. [3]

Замминистра МПСС А. А. Захаров рассказывал, что однажды в одной из бесед с ним Л.П.Берия спросил: "Сколько сотрудников НИИ-160 надо расстрелять, чтобы заработали лампы серии "Анод"?" Но это Захаров рассказывал позже, а в то время Н.В.Черепнина нисколько не насторожил вызов в Кремль к самому Л.П.Берия. Об этом эпизоде он рассказывал как-то буднично и просто: "Мы вошли с Захаровым и Сергеевым в кабинет. Я увидел Т-образный стол, за которым сидел какой-то лысый человек в пенсне. Я его сначала не узнал, но это был Берия, не похожий на свои портреты. Слева от него сидели три незнакомых мне человека. К Берия постоянно приносили бумаги на подпись. Со мной разговаривали эти трое. Когда Берия кончил работу с бумагами, он спросил у меня: "Ну как, лампы пойдут?" Я ему ответил: "Попробуем", -- на что он мне сказал: "Иди и работай". Аудиенция продолжалась минут 15". От Черепнина требовались регулярные еженедельные отчеты о проделанной работе -- "наверх". Иногда на его докладах появлялись надписи красным карандашом -- "Почему не выполняют требования Черепнина?" -- и подпись -- Берия. [3]

Назначить Черепнина начальником отдела в НИИ-160 предложил А. А. Захаров. "Почему он выбрал именно меня?" -- думал Николай Васильевич. Правда, до этого они вместе работали на "Светлане", где Захаров был директором. Но в свое время, с 1945 по 1947 г., он руководил НИИ-160. Николаю Васильевичу пришлось нелегко в начальный период его деятельности в НИИ-160. Первое время все его меры технологического порядка по улучшению надежности радиоламп не давали ощутимых результатов. Но упорные поиски причин отказа радиоламп привели к успеху. Об этом Николай Васильевич писал в одной из своих монографий: "При внимательном осмотре под микроскопом конструкции забракованных ламп (не разбивая колбу) было обнаружено явление, определившее в дальнейшем основные направления работ по повышению их надежности. Это явление было связано с тем, что внутри лампы находились посторонние частицы. Так вот эти частицы вели себя подобно лепесткам электроскопа -- при низких напряжениях на управляющей сетке частица не влияла на величину анодного тока, а при высоких -- контактировала с сеткой. Возникающий при этом скачок анодного тока указывал на короткое замыкание между сеткой и катодом". Очень быстро установили, откуда эти частицы могли попасть внутрь колбы. Чтобы устранить их, потребовалась полная реорганизация производства ПУЛ. И она началась. Частицы, оказавшиеся в лампе, вытряхивались при помощи так называемой "пакетной тряски", кроме того были внесены дополнительные операции в существовавшие технологические маршруты, разработаны новые методы контроля деталей и готовых ламп и многое другое. [3]

На заводах страны широким фронтом развернулось производство аппаратуры для системы "Беркут". Всю изготовленную аппаратуру перед отправкой на объекты предварительно предполагалось проверять на стенде лаборатории "100", которая была создана при Кунцевском заводе N 304 по инициативе министра вооружения Дмитрия Федоровича Устинова. Однако уже в начале 1952 года стало очевидно, что с такими объемами работ, которые предстояло провести на стендах лаборатории "100", в установленные чрезвычайно сжатые сроки справиться невозможно. Было принято решение отдельные шкафы аппаратуры проверять на заводах-изготовителях по частным техническим условиям. Затем было решено отправить эти шкафы на объекты системы, где проводить монтаж аппаратуры, настройку, комплексную стыковку передающих, приемных, индикаторных систем, систем передачи сигналов сопровождения ракеты, системы сопровождения целей и ракет, выработки сигналов управления, а также летные испытания и сдачу в эксплуатацию войсковым частям. Вскоре эта аппаратура начала поступать на объекты будущей системы. Для ее монтажа и настройки потребовались специалисты. [4]