Варвара Головина - Мемуары

Я встала; она провела меня в свою спальню, где J- были образа, и, взяв один, приказала мне перекреститься и поцеловать его. Я бросилась на колени, чтобы принять благословение Ее Величества; она обняла меня и взволнованно сказала:-»Будьте счастливы; я желаю вам этого как мать и государыня, на которую вы всегда должны рассчитывать».

Императрица сдержала свое слово; ее милостивое отношение ко мне продолжалось, все возрастая, до самой ее смерти.

Двадцати лет у меня были ужасные роды. На восьмом месяце беременности я захворала сильнейшей корью и была на краю могилы. Это случилось во время путешествия Императрицы в Крым. Часть докторов была с Ее Величеством, другие были в Гатчине во дворце, в котором Великий Князь Павел проводил часть лета. У молодых Великих Князей и Великих Княгинь не было кори, и поэтому доктора не могли приехать ко мне. Мне остался полковой хирург; он запустил болезнь; с ребенком, находившемся во мне, начались судороги; я терпела жестокие мучения. Граф Строганов 16), который был очень привязан ко мне, отправился к Великой Княгине, чтобы вызвать в ней участие к моему тяжелому положению. Она послала мне сначала доктора, потом акушера. Мои страдания были так сильны, что пришлось дать мне опиуму, чтобы. усыпить меня на двенадцать часов. Когда я пробудилась от искусственного сна, у меня не было сил для разрешения от бремени; пришлось прибегнуть к инструментам. Я мужественно перенесла эту мучительную операцию; мой муж стоял близ меня, едва дыша, и я боялась, что он может упасть в обморок. Ребенок умер через двадцать четыре часа, но я узнала об этом по истечении трех недель. Я была при смерти, но постоянно спрашивала его, и мне отвечали, что волнение, которое я испытаю при виде его, очень ухудшит мое положение. Когда мне стало лучше, Великая Княгиня послала ко мне свою подругу, г-жу Бенкендорф 17), со следующей очень любезной запиской:

«Поздравляю вас, дорогая графиня, с разрешением и шлю вам тысячу пожеланий как можно скорее выздороветь. Будьте мужественны, моя дорогая, в скором времени вы будете только наслаждаться счастьем быть матерью, не вспоминая о перенесенных страданиях. Бенкендорф передаст вам, как я вас люблю. Ваш добрый друг Мария».

Во время моей болезни я получала лестные и трогательные изъявления сочувствия. У моих дверей постоянно останавливались, спрашивая о моем здоровье, даже лица, которых я не знала. Через четыре дома от меня жила г-жа Княжнина, с которой я никогда не была знакома и которую никогда не видала; однажды вечером она увидала, что шарманщик направляется к окнам моего дома, она послала слуг и выбежала сама, чтобы заставить замолчать музыканта, повторяя ему, что он не должен играть так близко от умирающей. Моя молодость и семейное счастье были причиной этого всеобщего доброжелательства. Мой брак, казалось, интересовал всех. Такое приятное чувство вызывает вид влюбленных супругов, старики наслаждаются воспоминанием, а молодежь сравнением.

Я быстро выздоровела, но моя печаль продолжалась долго. Долгое время я не могла слышать крика ребенка, едва не падая от этого в обморок. Заботы друзей, которыми я была окружена, в конце концов успокоили меня.

Ее Императорское Величество вернулась из путешествия в Крым. Мой дядя, сопровождавший ее, встретил меня с особой нежностью; он был так счастлив найти меня оправившейся после такой тяжелой болезни.

Путешествие Императрицы было замечательно и заслуживает известности гораздо большей, чем оно пользуется. Ее Величество сопровождали: английский посланник де Фиц-Герберт, впоследствии лорд Сент-Геленс, французский посланник граф де Сегюр, австрийский посланник граф Луи де Кобенцль, мой дядя, графиня Протасова 18)и графиня Браницкая 19). Потемкин, ехавший впереди, приготовил многочисленную стражу. Она отказалась от нее. Император Иосиф, присоединившийся к ней на дороге, был очень удивлен, что так мало принято предосторожностей. Императрица ничего не ответила на его замечание, но одно событие оправдало ее поведение. Только что покоренные татары принимали ее с энтузиазмом. Раз, когда карета Ее Величества находилась на очень крутой горе, лошади закусили удила и опрокинули бы ее, но жители окрестных деревень, сбежавшиеся, чтобы посмотреть на свою государыню, бросились к лошадям и остановили их. Многие при этом были убиты и ранены, но крики восторга раздавались непрерывно. «Да, я вижу, — сказал тогда император, — что вам не нужно стражи».

Посланники были в восторге от этого путешествия. Я вспоминаю интересный анекдот, рассказанный мне графом де Кобенцль. Императрица путешествовала в шестиместной карете. Император, его посланник и мой дядя находились там всегда. Посланники и две дамы допускались туда по очереди. У Императрицы была великолепная бархатная шуба. Посланник похвалил ее, на что Императрица ответила: «Это один из моих слуг заботится об этой части моего гардероба. Он слишком глуп для другой должности». Граф Сегюр, о чем-то думавший в это время, слышал только, как хвалили шубу, и поспешил сказать: «Каков господин, таков и слуга». Это вызвало большой смех.