Баррингтон Мур-младший - Социальные истоки диктатуры и демократии. Роль помещика и крестьянина в создании современного мира

По поводу реакций на Севере и Юге на предложение Дугласа см.: [Nevins, 1947, vol. 2, p. 121, 126–127, 133–135, 152–154, 156–157]. Симпатизирующий рассказ о Дугласе см.: [Craven, 1957, p. 325–331, 392–393]. В связи с актом Канзас-Небраска Крейвен убедительно показывает, что бесчестные политики северян воспользовались рабством как фальшивым предлогом. По поводу дебатов Линкольна – Дугласа он пишет, что возвышенные моральные двусмысленности Линкольна представили Дугласа человеком абсолютно безразличным к вопросам морали. Это описание совершенно противоположно тому, что есть у Невинса. Комментируя действия Дугласа при повторной постановке проблемы рабства после билля Канзас-Небраска, Невинс замечает: «Когда как океан под ударами стихии вздыбились волны негодования, он [Дуглас] был озадачен. Тот факт, что неодолимые приливные силы в истории являются моральными силами, всегда спасает человека от неясных моральных принципов» [Nevins, 1947, vol. 2, p. 108]. Это пышная риторика, а не историческое исследование. Успешным политическим лидерам приходится быть морально двусмысленными, когда они пытаются иметь дело с конфликтующими моральными силами. Последующие историки превращают политиков в нравственных героев. Обычно Невинс не опускается до подобного нонсенса.

Зимой 1858–1859 гг. были планы создать на Юге новую политическую силу, характеризуемую Невинсом как «консервативная, национальная, юнионистская партия, которая должна была обойти стороной вопрос о рабовладении, раскритиковать всех сторонников сецессии, продвигать широкую программу внутренней модернизации и с конструктивных позиций победить демократов» [Nevins, 1950, vol. 2, p. 59]. Партия рассчитывала на голоса состоятельных людей, политических лидеров, журналистов, она пыталась завоевать симпатии небольших фермеров, а не крупных рабовладельцев, но не добилась никакого успеха. Во время последней фазы, когда сецессионисты контролировали ход событий, их главной оппозицией стали те, у кого были прямые торговые связи с Севером, т. е. торговцы и профессионалы в южных портах, а также мелкие фермеры (см.: [Ibid., p. 322, 323, 324, 326]). Нью-йоркские бизнес-круги постоянно меняли свою позицию. После яростной защиты Компромисса 1850 г. они стали практически аболиционистами, когда с подачи Дугласа был принят акт Канзас-Небраска, а вскоре вновь переменили свою позицию. Как замечает Фонер, «после 1850 г. абсолютное большинство нью-йоркских торговцев пребывало в уверенности, что локальные очаги конфликтов успокоятся, если только “политики и фанатики” перестанут заниматься спорными инцидентами» [Foner, 1941, p. 138]. Желание уклониться от проблем было единственной неизменной темой в их взгляде на мир. Беспокойство плохо сказывается на бизнесе. «Геральд» предсказывал 10 октября 1857 г.: «Проблема рабовладения должна уступить место таким более важным темам, как стабильность валюты, надежный кредит, а также постоянная и прочная гарантия безопасности, на которую могут положиться все разнообразные бизнес– и коммерческие круги в стране» [Ibid., p. 140–141]. С этой позицией могли согласиться умеренные слои Севера и Юга. Со временем она превратилась в позицию, которая позволила завершить Гражданскую войну и покончить с ее последствиями.

Британское Содружество наиболее очевидный кандидат. Его распад на независимые образования за последние полвека подкрепляет приведенное выше обобщение.

Хорошо известный марксистский ученый Аптекер собрал эти случаи в своей книге: [Aptheker, 1943, ch. 15].

См. превосходное исследование М. Шортрид: [Shortreed, 1959, p. 65–67, 68–69, 77 ], откуда заимствованы процитированные замечания.

Речь от 6 сентября 1865 г. в Ланкастере, Пенсильвания, цит. по: [Current, 1942, p. 215].

«Без избирательного права в последних рабовладельческих штатах (я не говорю о свободных штатах) рабов было бы лучше оставить в оковах» [Stevens, 1865, p. 6, 8].

Грили также критиковал Стивенса за отсутствие пункта об избирательном праве в этой речи, что было исправлено в последующей во многом в ответ на давление со стороны сенатора Чарлза Самнера из Массачусетса. Я не пытался представить различия во мнениях среди радикалов, но сосредоточился на Стивенсе как наиболее революционной фигуре и наиболее влиятельном стратеге движения в момент его успеха.

См. превосходный обзор: [Stampp, 1965, p. 128–130]; цитата из «Nation» на p. 130.