Филипп Матисзак - 24 часа в Древнем Риме

Или, если сочтут, что Оффелле слишком опасно доверять командование над потенциально мятежными солдатами, враги Цейония могли бы предположить, что, поскольку воздух в Риме очень вреден для здоровья, Оффелла может предпочесть переехать в другое место, например в Тома. Берег Черного моря может и не стать счастливым местом для опального сенатора, но ему, возможно, придется переехать, если, конечно, Рим не является тем местом, где он хочет умереть. Сенат безжалостен к тем, кто лишился благосклонности. Против тех, кто не поймет намек и не покинет Рим, легко сфабриковать обвинение в государственной измене.

Поскольку последствия неудачи настолько серьезны, Оффелла и другие клиенты Цейония работают на своего покровителя с настоящей преданностью. Они открыто отстаивают свои убеждения. Даже если его покровитель проиграет, Оффелла не сможет сбежать с корабля. Как он и должен делать, Оффелла публично и неоднократно признавал, что его покровитель сделал для него. Пока эти одолжения не будут полностью выплачены, Оффелла не может оставить своего покровителя, не совершив самого страшного – неблагодарности.

Но если и лежит вина на тех, кто даже в сознании не воздает благодарности, то не безвинны и мы. Много мы встречаем неблагодарных, но еще более сами делаемся такими. В одном случаемы бываем сурово требовательны и притязательны, в другом – легкомысленны и очень скоро раскаиваемся в своем благодеянии, в третьем – бываем сварливы и жалуемся, когда упускают малейшую возможность нам уплатить. Таким образом, мы отравляем всякую благодарность не только после того, как оказали благодеяние, но и в тот самый момент, когда оказываем.

Для кого-то обрести статус неблагодарного человека – это социальное самоубийство. Никто не будет с ним разговаривать, иметь с ним дело или защищать его. Он был бы мальчиком для битья и козлом отпущения в каждой сенаторской интриге. Естественно, его жена сразу же развелась бы с ним, взяв с собой приданое, которое он не может отплатить, – отголосок утренних дел. Таким образом, Оффелла остался бы один, обанкротившийся и без друга. В этот момент он мог бы также взять билет на корабль до Томы, если бы он смог себе это позволить.

Впереди показывается здание, куда Оффелла так спешит этим утром. Когда он дойдет до огромных дверей из дуба, слуга немедленно откроет их. Свита Оффеллы отходит, тем не менее они будут на месте, как только их хозяин снова освободится после встречи со своим покровителем. Приводить всех слуг в дом патрона считается дурным тоном.

В вестибюле раб помогает Оффелле снять уличную обувь и плащ. В это время Оффелла сдержанно расспрашивает раба, вовремя ли он и кто в очереди перед ним. Там есть по крайней мере один старший магистрат; Оффелла знает это наверняка, поскольку он видел ликторов, служителей магистрата, разгуливающих у дверей, отмеченных знаками отличия.

У римлян есть шутка: «Я ненавижу вас, потому что вы так много сделали для меня».

Естественно, Цейоний не будет оскорблять магистрата, называя его клиентом. Даже к Оффелле не относятся так грубо. Цейоний будет называть их обоих amicus (друг) и притворяться, что в восторге от этого визита вежливости. На самом деле отношения между Цейонием и тем, кто в настоящее время находится с ним, действительно могут оказаться настоящей дружбой. Когда магистрату потребовалась услуга, которую мог устроить только кто-то близкий к императору, Цейоний оказался тем, кто смог помочь. Впоследствии, возможно, возникла небольшая политическая трудность, с которой нужно было справиться, и Цейоний помог и здесь.

Если бы магистрат мог вернуть эти услуги, оказав примерно равные им, их отношения могли бы называться дружбой. Это суть всех политических «дружеских отношений» в Риме. Как говорится, Manus manum lavat – рука руку моет. Но когда одолжение невозможно «вернуть» – ах, это проблема! Когда такое происходит, статус человека, которому сделали одолжение, медленно снижается от amicus до cliens – и все это знают.

Недаром у римлян есть шутка: «Я ненавижу вас, потому что вы так много сделали для меня».

Оффелла знает, как пройдет эта беседа. Будут прохладительные напитки самого высокого качества. Цейоний вежливо осведомится о здоровье жены и о том, как растет ребенок. Затем Оффелла под видом сенаторских сплетен расскажет о своей деятельности и о своих коллегах-сенаторах. Он упомянет о том, как продвигается дело по подкупу военачальников, о продолжении бесплодных поисков улик против одного из соперников Цейония и примет вежливый упрек за неудачу. Затем, в равной степени вежливо и без намека на принуждение, Цейоний выложит задачи для Оффеллы на предстоящую неделю. «Если бы вы могли сделать это для меня, мой дорогой друг…», «Было бы приятным сюрпризом, если бы Маркус мог как-то убедить».