Вера Буданова - Великое переселение народов - этнополитические и социальные аспекты

Образование Лангобардского «королевства» стало последним звеном в пятивековой цепи событий, связанных с участием германцев в Переселении народов.

Движения, миграции исчерпали себя как форма взаимодействия германского варварского мира и Римской цивилизации. Исчерпал себя и сам феномен германского варварского мира. На смену ему пришел динамичный организм – система европейских германских государств, «королевств», где одни племена сливались в новые народы и тем продолжали свою историю, другие уходили с исторической арены, оставляя о себе легенды и свидетельства древних авторов.

Однако перед тем, как сойти на нет, процесс переселения германцев дает, пожалуй, наиболее яркий и противоречивый всплеск миграционной активности. Он приходится на время от Адрианополя до падения Западной Римской империи и концентрирует на коротком временном промежутке все основные формы движения германских племен: от вторжения в пределы Империи с целью грабежа до борьбы за новые территории между варварскими «королевствами» на землях Империи, где уже прочно расселившиеся германцы создавали свою оригинальную и все менее зависящую от Рима государственность.

Наиболее ярко проявляется в этот период и характер отношений между Римом и германцами. С одной стороны – растет впечатление о все большей «управляемости» варварскими миграциями со стороны Рима. Германцы, становясь федератами, продвигаются в отведенные им земли. Выполняя функции федератов, они передвигаются в пределах Империи и даже вступают в вооруженные столкновения друг с другом согласно долгу перед Империей. Варвары-германцы превращаются в военно-служилое сословие, а германская знать домогается от императоров знаков власти и признания. С другой стороны – «врастая в Рим», германцы все более целенаправленно воздействуют на механизмы имперской власти. Они добиваются разрешения заселить вполне конкретные, нередко лучшие земли (Галлия, Италия), определяя там свой статус уже не столько по указке Рима, сколько по собственной подсказке Риму. Переселение перерастает в расселение. Варвар как инструмент сохранения Римского государства, как щит от набегов других варваров, в ходе миграций сам начинает использовать Империю для создания собственной государственности.

Важно отметить и то, что после Адрианополя миграционная активность и слишком сильная «включенность в Рим» из фактора становления и развития германцев превращается постепенно в свою противоположность, в причину нестабильности и кратковременности существования варварских королевств. Не случайно, франки – не самые динамичные мигранты, не самые прилежные ученики Империи и не самые активные ее слуги, – создали основы для мощного государства, которое позднее смогло на равных противостоять Византии.

Однако бурная история участия германцев в Переселении и особенно – ее яркий послеадрианопольский финал порождают вопрос: кем стали, как изменились сами германцы за эти несколько веков от первых вторжений в пределы Рима до включения в границы варварских «королевств» последних земель, ранее входивших в Западную Римскую империю. Этот вопрос тем более правомерен, что в существующих концепциях и моделях Переселения утвердилась своеобразная логика: развитие германцев принималось во внимание либо до начала Переселения, либо после образования варварских «королевств». И если современное состояние исследования проблемы еще не позволяет дать полный этнический портрет германцев в ходе Переселения, то некоторые штрихи к этому «портрету» в их развитии уже можно наметить.

В ходе Великого переселения существенно менялся этнический облик Европы. Зарождались новые этнические общности, многие из которых впоследствии составили основу современных европейских народов. Неужели в этом бурно кипящем этническом котле германцы остались неизменны? Что собой представлял их этнический облик в канун Переселения и менялся ли он в ходе миграций? Известно, что германцы довольно длительно пребывали в тесном контакте с кельтскими, славянскими, алано-сарматскими и тюркскими племенами. Почти одновременно они испытывали воздействие и влияние дако-фракийского и иллирийского племенного мира. А если к этому добавить и то, что на земли Западной Римской империи многие из них пришли и расселились уже пройдя через этно-политические и идеологические фильтры Византии, то окажется вполне правомерным вопрос: какие германцы появились в пределах Западной Римской империи, стоя на пороге своей государственности? Тот ли это был «народ», который открыл эпоху Переселения?