Юрий Борисов - Дипломатия Людовика XIV.

Королевский кортеж растянулся на большое расстояние. Путь, однако, у него был недалеким: дворец Во-ле-Виконт в 45 километрах от Парижа, под Мелёном. Принадлежал он сюринтенданту финансов Никола Фуке. Визит Его Величества, сопровождаемого многочисленными придворными, был событием знаменательным, из ряда вон выходящим. В марте 1661 года после смерти кардинала Джулио Мазарини, первого министра Франции, 22-летний Людовик XIV начал свое личное правление, отказавшись от опеки матери. Поездка в Во-ле-Виконт — первая крупная публичная акция молодого монарха, имевшая для него особое значение. Почему?

Прежде чем ответить на этот вопрос, расскажем о хозяине дворца, в гости к которому и направлялся Людовик XIV со своим двором.

...Передо мной портрет человека в строгой черной одежде. Ничего лишнего, что говорило бы о власти и богатстве.

Черты лица своеобразны. Прямой, немного длинный галльский нос. Красивые глаза под изогнутыми бровями. Тонкие усы с опущенными вниз концами обрисовывают полные яркие губы. Бледные щеки. Большой лоб, полускрытый волосами, разделенными прямым пробором. Взгляд испытующий, острый, вонзается в собеседника и не выпускает его из поля зрения. Улыбка, выражающая пресыщенное разочарование, не сходит с губ.

Рука держит перо. Она гибкая, как у музыканта, привыкшего касаться нежных стоун скрипки или виолончели. А может быть, это рука опытного любовника, знающего толк в ласках. Замысел художника открывает простор для разных предположений. Изящество руки не обманывает: чувствуется, что она способна и уверенно подписать государственную бумагу, и крепко держать шпагу в бою.

Вглядываюсь в портрет. И одна мысль не выходит из головы. Этому человеку ведомо все человеческое: власть и падение, богатство и нищета, честность и интрига, любовь и измена, дружба и вражда. Кого же нарисовал Шарль Лебрен? Никола Фуке.

Отец Никола — Франсуа Фуке, судовладелец в Бретани, торговавший с колониями, имел большую семью: 16 детей, из которых выжили 12 (пополам — мальчики и девочки). Содержать такую семью нелегко во все времена. Непростым делом это было и для Франсуа, занимавшего с 1663 года скромный пост президента судебной палаты Арсенала — суда с широкой юрисдикцией.

Никола прошел долгий путь государственного чиновника. Советник в парламенте города Меца. Вначале простой армейский интендант, а затем интендант провинции Дофине по вопросам финансов и полиции. Он имел широкие связи, переписывался с кардиналом Ришелье и от него получил разрешение на освоение колоний — мыса Нор, Гвианы и Мадагаскара.

18 лет прослужил Никола кардиналу Мазарини. И когда кардинал после недолгого изгнания вернулся в Париж в феврале 1653 года, то назначил сразу двух сюринтен-дантов финансов: Фуке и Сервьена. Первый отвечал за доходы государства, второй — за расходы. Именно Никола пользовался доверием банкиров Франции и других стран Европы и под свои личные обязательства получал огромные суммы 1.

Формально Фуке был подотчетен только королю, а фактически — Мазарини. Кардинал хищнически обогащался с помощью сюринтенданта и ко времени своей смерти обладал многомиллионным состоянием 2.

Фуке не только распоряжался финансами королевства, он занимал и высокий пост генерального прокурора парламента Парижа. После канцлера (главы судебного ведомства в стране) это была следующая по значению должность во французской администрации.

Задолго до начала личного правления Людовика XIV против Фуке выступили могучие силы. Прежде всего сам Мазарини. Лицемерный итальянец вел двойную игру. С одной стороны, он осыпал похвалами министра и с его помощью делал деньги, с другой — в беседах с доверенными людьми критиковал Фуке, смелого, преуспевающего, уверенного в себе. Кардинал не любил и побаивался сюринтенданта больше, чем известного своей подлостью канцлера Пьера Сегье; больше, чем сверхосторожного государственного секретаря по военным делам Мишеля ле Телье и изощренного в интригах государственного секретаря по иностранным делам Ломени де Ьриена. По сведениям современников, не подтвержденным документами, кардинал незадолго до смерти рассказал Людовику о злоупотреблениях Фуке и даже подготовил записку по этому поводу.

Мазарини настраивал против Фуке и Анну Австрийскую. Но министр вел ее финансовые дела, снабжал деньгами и считал, что это дает ему право на поддержку королевы-матери. Сюринтендант ошибался. Он ошибся вдвойне, попытавшись объясниться с ней. В ходе беседы министр осмелился намекнуть Анне, что получал сведения интимного характера от ее придворных. Королева была оскорблена: самонадеянный делец не только знал ее долги, но и вторгся в сферу личных отношений.