Рональд Кларк - Рождение бомбы

Коллективы Чедвика в Ливерпуле и Пайерлса в Бирмингеме имели дело с относительно секретными вопросами, касавшимися ядерного оружия, характеристики взрыва и вычисления размеров разрушений, которые он мог причинить. Крайне важным был вопрос о получении самой ядерной взрывчатки. Возможность изготовления бомбы теперь зависела целиком — или это так казалось в 1940 г.— от того, удастся или нет получить в достаточном количестве уран-235. Поэтому теперь нам следует рассмотреть, как же «Мауд Комитти» решал эту задачу. Прослеживая развитие самой идеи бомбы, мы обнаружим, что ее зарождение и начало работ были неофициальными, носили случайный характер и в первые месяцы войны зачастую направлялись только счастливым стечением обстоятельств.

Более чем за двадцать лет до этого вопрос о разделении изотопов рассматривался в статье Астона и Линдеманна, который консультировал Черчилля относительно урановой бомбы незадолго до войны, а потом руководил британскими военными научными разработками. В статье рассматривались различные методы, годные для теоретического решения проблем, но вряд ли они давали что-нибудь конкретное для преодоления практических трудностей. Трудности, грозившие превратить в утопию всю идею ядерного оружия, заключались в том, что два изотопа химически одинаковы и, следовательно, никакими химическими методами их нельзя отделить друг от друга. Фриш, сразу же инстинктивно почувствовавший что проблема разделения изотопов является ключевой для использования ядерной энергии, очень наглядно описал ситуацию, как она представлялась ему в начале 1940 г.

«Можно было думать о разделении изотопов в лабораторных масштабах,— говорит он,— но получаемые теми или иными методами количества были ничтожными. Осуществить же разделение в промышленных масштабах и получать изотопы хотя бы фунтами было совершенно другим делом. Эго подобно тому, как если бы врачу, изготовившему с огромным трудом крупицу нового лекарства, сказали: «А теперь, доктор, мы хотели бы иметь его в количествах, достаточных для того, чтобы мостить им улицы». Разница, действительно, была именно такого порядка».

Обсуждались многочисленные и совершенно различные методы решения проблемы в лабораторных масштабах; и конце лета 1939 г. Фриш лично проделал некоторые эксперименты в Бирмингаме. «Я намеревался проверить теорию Бора, что деление происходит по существу за счет урана-235,— говорит он.— Для этого я соорудил очень простую аппаратуру». Прибор, с помощью которого были сделаны первые в Британии попытки разделить изотопы урана, состоял из двух стеклянных трубок (одна диаметром около дюйма, а другая — около дюйма с четвертью). Внутри первой находился электрический подогреватель. Вторая охлаждалась проточной водой, обтекавшей ее снаружи. «Эксперимент оказался неудачным,— рассказывает Фриш,— стекло просто-напросто перегрелось, и трубка стала искривляться». Потом было проделано много других неудачных экспериментов, далеко нс таких примитивных, как этот, и стоивших не несколько шиллингов, а много тысяч фунтов стерлингов.

Следующие весьма важные попытки разделить два изотопа урана были предприняты в Кларендонской лаборатории (Оксфорд). Большинство ученых этой лаборатории, как и Кавендишской, в начале войны было направлено на радарные установки, расположенные вдоль английского побережья. В Оксфорде оставались четыре человека иностранного происхождения, которые из-за этого не могли участвовать в военных работах. На них легла вся тяжесть проблемы разделения изотопов в первые дни существования «Мауд Комитти».

Наиболее заметным среди них был Франц Симон — выдающийся ученый, единственный офицер британской службы, имевший немецкий боевой железный крест. Симону, берлинцу, происходившему из богатой еврейской семьи, исполнился всего двадцать один год, когда началась первая мировая война. Обязательные годы службы он провел в артиллерии. Симон был одной из первых жертв газовых атак, позднее дважды ранен и впоследствии награжден. В 20-х годах он начал свою научную карьеру физика в области низких температур, карьеру, которая принесла ему в начале 30-х годов профессуру. На Симона, награжденного железным крестом, не распространялось действие многочисленных декретов, ограничивавших доступ евреев на различные посты в германских университетах. В дальнейшем этот доступ вообще был закрыт. В 1933 г. после прихода Гитлера к власти Симон с женой и двумя детьми уехал в Англию. «Германия,— заметил он,— теперь не то место, где можно спокойно воспитывать детей».