Владимир Коршунков - Дорожная традиция России. Поверья, обычаи, обряды

Учитель, священник, знаток народной жизни удмуртов и русских Г. Е. Верещагин (1851–1930) в очерках о традиционной культуре Вятского края приводил свой диалог с полицейским урядником Софроновым – бывалым человеком, из солдат, да ещё любителем покалякать. Рассказывал Софронов о дорожных «привидениях». «Дело было зимой, только не помню в какое время, – начал он свой рассказ. – Я ехал по своим делам в Ижевский завод. Сани мои были легки, лошадь бойкая, сильная, бежала она, как и всегда, проворно. Ехал я заводским волоком (лесом), который тянется от с. Бодьи до завода 40 вёрст. Тут не встретишь никакого жилья, только на половине стоят два-три дома и содержатель станции. Ехал я ночью, один, не думая совсем о привидениях, знал только погонять коня, чтобы поспеть в завод заблаговременно. Вдруг впереди себя увидел едущих, как видно, в завод мужиков, которые везли лес. Плестись шагом за мужиками не хотелось, и обратился к ним с просьбой пропустить меня, а дорога, к моему счастью, случилась шире, и объехать обоз было легко. Мужики остановились, и я стал объезжать их. Как только объехал и стал один на дороге, оглянулся назад, и мужиков как не бывало: они исчезли. Тут я малость струхнул и стал погонять коня быстрее обыкновенного. Еду далее и вижу: по обеим сторонам дороги – базар многолюдный, лавки с дорогими товарами. Люди ходят взад и вперёд, торгуют, но весь торг идет чинно, тихо, без всяких криков и призываний, как это бывает на базаре; здесь ничего подобного нет, как будто базар в каком-то волшебном краю. Проехал я этот базар, призывая на помощь святых, каких знал, и опять представилось мне новое видение. У дороги, под елью, танцует девица необыкновенной красоты в самом дорогом наряде. Я, как бы не обращая на неё внимания, бросил на неё взгляд и проехал, призывая на помощь святых и не оглядываясь назад» [90].

Верещагин, будучи священником, также допускал существование привидений, видя в них действие дьявольских козней. Он тогда, дескать, и сам, в ответ Софронову, рассказал несколько историй. Например, такую, в которой, как говорится, «кажинный раз на этом месте» [91]случалось с ним бесовское наваждение:

«На этом же месте года, как помнится, через два опять представилось нам привидение. Нас ехало в телеге с ямщиком пятеро: я, жена, ямщик и [двое] мальчиков – моих сыновей. Как только проехали речку, за нами представились пешеходы. Ямщику я велел погонять коня, чтобы отъехать от пешеходов дальше. “Может быть, – думал я, – это недобрые люди, идущие куда-нибудь для недобрых целей”. Ямщик мой погонял коня, оглядываясь назад. Мы проехали гору, и лошадь пошла скорее. Я оглянулся назад и вместо пешеходов я, ямщик и другие увидели целый обоз едущих. Тут малость мы струхнули и, проехав гору, поехали скорее. Лишь только проехали гору, обоза как не бывало, и вместо него очутился огромнейший великан вышиной с телеграфный столб. Тут мы, перепуганные страшно, только знали погонять коня, а великан всё идёт за нами в одном расстоянии. Что делать? До деревни ещё версты две, а ночь, хотя и короткая, как и все летние ночи. Я осмелился выйти из телеги и дорогу перекрестил. И что же? Великан направился в сторону, к логу, где росли деревья, и куда он делся – больше мы не видали.

Признаться, привидение это, одно из страшных, нас напугало порядком, и долго это место поселяло в нас особенный страх. После этого как не верить в привидения. Добро бы, если увидел я один, но, как выше сказано, нас было пятеро – три больших и двое маленьких, и все они увидели то же, что увидел я.

Привидение это нельзя причислить к оптическим обманам. Оно может быть объяснено только действиями духов, иначе нельзя заключить» [92].

Итоговая сентенция пытливого священника особенно примечательна. Коли это не обман воображения, а реальный случай, то, выходит, что без злых духов тут не обошлось.

В рассказе историка и литератора Н. И. Костомарова (1817–1885) «Ольховняк» речь шла о придорожном глухом овраге, заросшем ольхой. И с проезжавшими мимо вечно приключалось что-нибудь: то там повешенного видели, то мертвец оттуда выскакивал и гнался за путниками, а ужо стонах и прочих странных звуках и говорить нечего. Как в конце концов выяснилось, на том месте некогда брат убил брата. И вот когда герой-повествователь уже был заинтригован загадкой «ольховняка», но ещё не знал, в чём там дело, он беседовал об этом с «духовными», съехавшимися на именины. Священник того самого прихода сказал ему: «Вы, люди учёные, мало верите. У вас всё суеверие. Оно, правда, в народе нашем суеверия немало, но бывает и такое, что вы считаете суеверием, не имея на то достаточного основания, а оно пока только непостижимое, такое, чего невозможно объяснить путём разума». И добавил: мол, ему стало известно, что на том месте совершилось страшное, вот оттого проклятие там и легло. «Кто его знает? Опровергнуть, что оно было не так… я не берусь» [93].