С Сулимин - Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов

В лагере был старшина по фамилии Суомалайнен. Помню, как-то однажды он крикнул направляющему: «Шире шаг!» Обессиленный красноармеец не мог исполнить его приказание. Суомалайчен подошёл и пустил в него очередь из автомата.

Жили мы в бараках. Они обнесены вокруг колючей проволокой. Охрана сильная. По ночам выпускают собак. Двери закрывают на замок. Пленные испражняются тут же в бараке. Теснота, зловоние, голод и изнурительный 14-16-часовой труд приводит к массовым заболеваниям. Пленным не оказывают никакой медицинской помощи. Ежедневно умирают несколько пленных.

За время плена я хлебнул много горя, побывал в нескольких лагерях. Десять месяцев я был в фашистском плену. Сейчас я вырвался из этого ада».

Газета «Боевой путь» от 12 октября 1942 г.

В ЛАПАХ ВРАГА

Красноармеец Тараканов Павел Васильевич был в лапах врага. Тараканов рассказал:

«Пленных поселили в шалашах. Постелью им служит мёрзлая земля. Утром им дают кружку кипятку и 200 граммов хлеба. Хлеб на целый день. Вечером приносят жидкий суп: ложка крупы в миске воды.

Они работают 14-15 часов в сутки. Каждый день одно и то же: расчищают немецкое солдатское кладбище, таскают тяжёлые камни, выравнивают дорогу.

Недалеко от кладбища сохранились какие-то землянки. Несколько человек, улучив момент, бегут туда пошарить, нет ли чего съедобного. Их выволакивают из землянки и избивают. Один из пленных - рослый, широкоплечий артиллерист, забрался в канаву, где лежала убитая лошадь и пытался отрезать кусок мяса. Часовой ударил его прикладом. Артиллерист упал, потом поднялся и, шатаясь, пошёл. Его догнал унтер-офицер, столкнул в овраг и застрелил.

Пленным говорят, что всех немцев и финнов они должны называть господами: господин офицер, господин унтер-офицер, господин конвоир, господин переводчик. Перед ними нужно вставать во фронт, им запрещено задавать вопросы.

Господин переводчик - это русский белогвардеец. Он вызывает к себе пленных и разбивает их на группы: отдельно евреев, отдельно украинцев, русских, карел. Каждого он спрашивает: где «замполиты», кто коммунист, кто комсомолец. И если господину переводчику покажется, что кто-либо из пленных коммунист или «замполит», - этот человек вскоре исчезает из лагеря.

Русские, евреи, украинцы, белоруссы, карелы помещаются порознь. Сразу же, как только появляются пленные, немцы спешат их разъединить, друг с другом поссорить. Их загоняют группами в клетки. Украинцам и белоруссам они говорят: «Мы освобождаем вас от русских». Русских они «освобождают» от евреев. Карел «освобождают» от тех и других.

Бывают в лагере кровавые дни, дни диких расправ. Когда над местечком Н. проносятся советские самолёты, идущие на бомбёжку складов с боеприпасами, пленных подвергают наказаниям, На них вымещают злобу. Недавно прилетело 12 самолётов. Бомбы попали в большой склад. Всю ночь полыхал пожар. Всех пленных избивали палками и прикладами и показывали при этом на зарево: «Ваша, рюсс!».

К кладбищу, на котором день-деньской таскают невольники пни и глыбы камня, привозят иногда особенно много новых трупов. Все понимают, что идёт бой и ещё один немецкий полк разгромлен. Немцы со злобой обрушиваются на пленных: «Это ваша, рюсс!».

Финский техник, работающий на дорожном строительстве, подошёл как-то тайком к красноармейцам и шопотом сказал: «Они негодуют, когда прибывает много новых трупов. Они никогда ещё так не воевали...»

Послышались шаги и финский техник замолчал, отвернулся, сделав вид, что занят своим делом.

Каждый день выносят по пять, по шесть трупов умерших. Десятки больных и измученных лежат в изнеможении в шалашах. Полуживых, их поднимают с земли и гонят на работу. К умирающему подбегает «господин переводчик» и кричит, чтобы он шёл работать. Но человек лежит пластом. Тогда его добивают, чтобы сэкономить продукты питания»...

ЛАГЕРЬ В ЭЛЬВАРЕСЕ

Алексей Рябухин, бежавший из Эльваресского лагеря, рассказал:

«Пленных погрузили в закрытую машину и отправили в Паркина. Здесь, на небольшой площадке, обнесённой проволочными заграждениями, размещались военнопленные. На подстилке из веток, устроенной товарищами, несколько раненых тщетно ожидали медицинской помощи. Трое не выдержали каторжного режима и скончались.

Погода в Заполярье была ещё относительно сносной, однако, ночи были уже холодными, и к мукам голода присоединялись мучения от холода. Согреваться было нечем. Огонь разводить запрещали. Побои и окрики сопровождали каждый шаг пленных. С раннего утра до позднего вечера всех, даже больных, у которых была высокая температура, заставляли работать, переносить тяжёлые ящики, строить дорогу, очищать от камней большие площадки.