Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

К тому же такая система свободных рыночных отношений не только заставила бесчисленное множество наемников соперничать друг с другом за место в той или иной армии, но и подтолкнула ремесленников и изобретателей к усовершенствованию своих изделий для получения новых заказов. Наряду с тем, что очередной виток развития вооружения уже можно было наблюдать в начале XV века на примере развертывания производства арбалетов и брони, этот принцип распространился и на эксперименты с огнестрельным оружием в последующие пятьдесят лет. И здесь важно отметить, что, когда только появились первые пушки, конструкционно и в плане эффективности западные и азиатские орудия практически не отличались друг от друга. Гигантские трубы из кованного железа, стрелявшие каменными ядрами и создававшие попутно невыносимый грохот, выглядели угрожающе и порой даже демонстрировали достаточно результативную стрельбу. Подобные орудия турки использовали во время осады Константинополя в 1453 году. Вместе с тем создавалось впечатление, что только в Европе существовал определенный стимул, который подталкивал местных мастеров постоянно совершенствовать пороховые заряды, форму и строение ствола и снаряда, лафет и учиться отливать более мелкие (но не менее мощные) пушки из сплава бронзы и олова. Все это в огромной степени повысило мощь и мобильность артиллерии и сделало крепости менее неприступными для владельцев такого вооружения. Последнее итальянские города-государства ощутили непосредственно, когда под их стенами оказалась французская армия с огромными бронзовыми пушками. Почти неудивительно, что это сподвигло и мастеров-изобретателей, и даже литераторов к поиску альтернативы таким пушкам (еще меньше удивляет, что в записях Леонардо да Винчи того времени можно найти рисунки пулемета, примитивного танка, а также паровой пушки) {19} 19 См. [221; 929, р. 46ff]. .

Нельзя сказать, что другие цивилизации вообще не трудились над улучшением своего «древнего» вооружения. В некоторых странах этому уделяли определенное внимание, обычно копируя европейские разработки или убеждая гостей (как, например, китайцы иезуитов) поделиться секретами. Но существующая пушечная монополия у династии Мин, а затем и у чрезмерно амбициозных правителей Московского княжества, Японии и империи Великих Моголов «убила» здесь инициативу улучшения оружия. Замкнутые в себе китайцы и японцы просто не ставили разработку нового вооружения в число задач первостепенной важности. Цепляясь за свои военные традиции, янычары считали недостойным тратить слишком много внимания и сил на артиллерию. Когда же они поняли свою ошибку, было уже поздно догонять Европу, сильно обошедшую исламские страны в данном вопросе. Воюя с менее развитыми народами, русская армия и войска Великих Моголов не испытывали особой нужды в новом оружии, так как даже то, что у них было, вызывало у противника благоговейный страх. Как в общеэкономическом плане, так и в области военных технологий Европа, подпитываемая активно растущей торговлей оружием, заняла главенствующее место на фоне остальных цивилизаций и центров власти.

Следует также отметить еще два далеко идущих последствия такой спирали развития вооружения. Оно обеспечило, во-первых, создание в Европе политического плюрализма, а во-вторых, ее главенство в морском деле. С первым все достаточно просто и понятно {20} 20 См. [329, ch. 1-2; 819, ch. 3; 1348, р. 112ff; 145, vol. 2, р. 845ff; 497, р. 466-494]. . За четверть века с момента вторжения французов в 1494 году и в определенной степени даже еще раньше некоторые итальянцы уже поняли, что возведение земляных валов внутри городских стен способно значительно снизить эффективность артобстрелов. При попадании в плотные земляные насыпи пушечные ядра теряют свою разрушительную силу. Если земляные валы дополнялись к тому же глубоким рвом с крутыми берегами (а позднее еще и сложной сетью хорошо защищенных бастионов, с которых можно было вести перекрестный огонь из мушкетов и орудий), то они становились практически непреодолимым препятствием для неприятельской пехоты. Это восстановило безопасность итальянских городов, по крайней мере тех, что не пали под натиском иностранных завоевателей и обладали достаточно большими человеческими ресурсами для строительства системы фортификаций и формирования гарнизонов. В скором времени такое преимущество обнаружили и войска, сдерживающие турок-османов в христианских цитаделях на Мальте и на севере Венгрии. Более того, это не позволяло какому-либо чересчур самонадеянному европейскому государству легко и быстро разгромить внутренних бунтовщиков или поработить конкурентов, что продемонстрировали затянувшиеся осадные военные действия во время Нидерландской революции. Грозная испанская пехота не могла достичь решающей победы на открытом пространстве, если у противника были хорошо укрепленные крепости, за стенами которых он мог укрыться. Пример власти, добытой сегунатом Токугава или Акбаром в Индии с помощью огнестрельного оружия, не был растиражирован на Западе, продолжавшем жить в условиях политического плюрализма и сопутствующей ему гонки вооружений.