Жан-Пьер Баблон - Генрих IV

Дофин родился 27 сентября 1601 г. в половине одиннадцатого вечера в большом восьмиугольном зале, украшенном картинами на мифологические сюжеты.

По монархической традиции роды королевы проходили в присутствии принцев крови Конти, Суассона и Монпансье. Присутствовали также сестра короля мадам Екатерина, герцогиня Немурская и мадам де Гершвилль. «При виде законного сына слезы радости брызнули из глаз короля, огромные, как горошины», — уточняет акушерка в своем рассказе. «Повитуха, — сказал он, — дайте мне вдоволь наглядеться, иначе я умру». А когда король открыл двери, чтобы впустить придворных, он воскликнул: «Замолчи, замолчи, повитуха, перестань ворчать! Это дитя принадлежит всем. Пусть каждый ему порадуется!»

Бог благословил его труды, позволив ему наконец основать династию. Он нижайше попросил папу быть крестным отцом. Клемент VIII сразу же послал нунция и передал будущему повелителю Франции освященные пеленки, подобные тем, что он послал в Мадрид для инфанты Анны, Анны Австрийской, будущей королевы Франции.

Рождение дофина было возвещено повсюду с ликованием, отражавшим великую радость короля. Циркулярное письмо, разосланное властям королевства, называло событие вершиной всех милостей, полученных до сих пор от неба: «Среди всех чудесных свидетельств Божьей милости, ниспосланной нам со дня нашего восшествия на трон, нет ни одного, которое заставило бы нас больше почувствовать Его доброту, чем счастливое разрешение от бремени нашей возлюбленной супруги, подарившей нам сына, отчего мы испытываем радость, которую невозможно выразить словами». Франция не видела дофина вот уже сорок лет. Символическое изображение животного под этим названием украсило общественные здания, медали прославляли королевское чадо, божественное семя, нового Ахилла, нового Геракла. Первые портреты младенца продолжали эту героическую тему. Еще в пеленках ребенок душит в своей ручонке змею.

Опубликовали его гороскоп, счастливое созвездие, под которым он родился, Весы, предвещавшие справедливого короля. В 1602 г. король приказал распространить изображение Святого королевского семейства. Король сидит в шляпе, как добрый буржуа, напротив королевы, кормилица держит маленького дофина. Сзади стоят принцы крови с умиленными улыбками на лицах, и на переднем плане — Цезарь Вандомский, напоминавший о другом потомстве, потомстве узаконенных детей, обещающих быть всегда верными и преданными престолу. В отличие от эпического характера других изображений, это предназначено для того, чтобы тронуть сердца подданных короля. Надпись не менее выразительна:

О Франция, ты зришь воочью на картине

Всю будущность твою, доступную отныне.

К исходу грозных дней сбылся твой чудный сон:

Ты видишь пред собой двух царственных персон,

О коих знаешь ты и почитаешь коих,

И маленький дофин, достойный их обоих.

Подарив сына величайшему королю в мире, Мария укрепила свое положение. Она оправдала надежды, повиновавшись своему дяде, Великому герцогу Тосканскому, и осчастливила мужа. В отличие от Маргариты, она была способна иметь детей. «У нее очень выносливый организм», — довольно замечает супруг, преображенный отцовством. Между ними установился определенными стиль супружеской жизни, некая общность привычек, которые, по мере того как король старел, приобретали новый ритм. Генрих больше не мог непрестанно разъезжать. Он все еще искал приключений, не утратил любви к странствиям, красной нитью прошедших через всю его жизнь, однако относительно оседлый образ жизни способствовал привязанности к законной жене. Пребывание в замках становилось все продолжительней, а передвижения все более редкими.

Следующие друг за другом беременности королевы, свидетельствовавшие о его супружеской любви, требовали от Беарнца заботливого и уважительного поведения. Рождение ребенка каждый раз вызывало у него тревогу как за дитя, так и за мать, и он выражал ее с трогательной нежностью, так как этот лукавый и, в общем-то, эгоистичный человек прекрасно понимал чувства и страдания других. Эта совместная жизнь, столь похожая на мещанскую, удивила современников. Ее символом было обширное супружеское ложе, вокруг которого Генрих любил собирать друзей. Чем больше проходило лет, тем чаще они жили неразлучно, королева сопровождала короля во всех его поездках, они нежно заботились друг о друге. Когда королевская карета опрокинулась в Сену, первая мысль всплывшего короля была о королеве, а первая мысль королевы, которую вытащили из воды за волосы, была о короле.