Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Как хрущёвское выступление, так и решение ЦК КПСС можно трактовать, с одной стороны, как попытку критически отмежеваться, а с другой — как замазывание и приукрашивание, не позволившее приблизиться к выявлению более глубоких причин этих деформаций не только явления социализма , но и его сущности . Решающий вопрос: как такой беззастенчивый произвол, массовые репрессии и ужасающие преступления, от которых пострадало или даже погибло большое количество людей (счёт идёт на миллионы), могли не просто возникнуть, но и, продолжаясь в течение десятилетий, привести к столь серьёзным последствиям? — этот вопрос в данном, весьма поверхностном постановлении так и остался без ответа.

Поэтому легко понять, почему в марксизме вообще и в коммунистических и социалистических партиях в частности поднялась справедливая критика такого совершенно немарксистского подхода. Во многих партиях вспыхнули острые дискуссии и споры. В Польше вновь избранный Первый секретарь ЦК ПОРП Владислав Гомулка (который в 1948 году по воле Сталина был изгнан с поста генерального секретаря и арестован) пошёл против этой линии; известные теоретики марксизма (например, Дьёрдь Лукач, Адам Шафф и многие другие) резко критиковали её. Генеральный секретарь итальянской компартии Пальмиро Тольятти публично потребовал от руководства КПСС исчерпывающего анализа глубоких социальных причин указанных искажений, чтобы их можно было действительно преодолеть.

Кроме того, действия Хрущёва привели к тому, что его возможности и пространство для манёвров по «самоочищению партии» на пути преодоления сталинизма (к чему он, вне всяких сомнений, стремился) остались достаточно ограниченными, так как они постоянно встречали решительное сопротивление тех членов сталинского Политбюро, вина которых в совершении преступлений была гораздо больше, чем у Хрущёва. Поэтому его влияние оставалось ограниченным. Руководство КПСС настаивало на своих поверхностных оценках деформаций и искажений, таких как «культ личности», и этим само преграждало путь к более глубокому анализу, критике и преодолению серьёзных отклонений в партии, государстве и обществе. Это имело весьма серьёзные последствия для дальнейшего развития Советского Союза, а также последствия в международном масштабе для других коммунистических и социалистических партий, заметно потерявших своё влияние, престиж и множество видных членов, главным образом из интеллектуальных кругов.

Тем временем руководство Коммунистической партии Китая выступило с довольно критической оценкой закрытого доклада Хрущёва и постановления ЦК КПСС. В своём документе «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» оно значительно умалило упрёки Хрущёва в отношении Сталина, связав «перегибы» с соответствующими историческими условиями и обстоятельствами развития СССР и объяснив их таким образом. Безусловно это было отчасти верно, поскольку при анализе и попытке объяснения решений и действий Сталина в первую очередь следовало принять во внимание объективные условия и предоставленные ими возможности, в то время как субъективные элементы (в частности, отрицательные черты характера Сталина и мотивация его действий), оказывались второстепенны, хотя и не лишены важности. В то же время нельзя было не заметить, что доклад Хрущёва был довольно односторонним и недостаточно следовал объективным событиям. Мотивы Хрущёва также не до конца выяснены, ведь в качестве многолетнего члена Политбюро при Сталине он несомненно нёс часть ответственности за беззаконие и репрессии.

Ставшие заметными расхождения мнений в КПСС и других партиях вылились в дискуссиях в различные тенденции. Отчасти они привели к резкому упрёку в сторону Хрущёва, будто бы он покинул позиции марксизма-ленинизма, переметнувшись в ревизионизм. Этим также была вызвана консолидация большинства вокруг могущественной группировки в составе Политбюро ЦК КПСС во главе с Молотовым, Маленковым, Кагановичем, Шепиловым и др., в результате чего было принято решение о смещении Хрущёва. Однако ему удалось воспрепятствовать этому благодаря срочно созванному заседанию Центрального Комитета. В прениях он сумел завоевать большинство и вытеснить своих сталинистских противников из руководства как «антипартийную фракцию», назначив их на сравнительно маловажные посты, а впоследствии и исключить их из партии. Как бы то ни было, он покончил со сталинистской практикой, не выставив их всего лишь из-за политических разногласий преступниками и не приговорив их к смертной казни — за исключением Берия, приговорённого к смерти на закрытом процессе и затем расстрелянного.