Марк Курлански - Гавана. Столица парадоксов

Зрители везли с собой разный символический реквизит. В 1985 году они изготовили огромный ботинок, метра три-четыре длиной, и шествовали с ним. К тому моменту, после двух десятилетий борьбы за обувь и постоянной починки старых ботинок и даже кроссовок, Куба наконец начала выпускать столько обуви, что нужды населения были удовлетворены. Удалось, как говорили власти, «достичь обувной самодостаточности».

Одной из больших проблем, особенно в Гаване, сразу после революции и введения Соединенными Штатами торгового эмбарго стала замена американских товаров в обществе, которое полностью от них зависело. Люди не знали, как обеспечить себя самым основным, вроде мыла и обуви.

И тут на сцену, заполнив эту пустоту, вышел Советский Союз. Он щедро спонсировал революцию, а теперь стал источником иностранных товаров. У кубинцев не было денег в те непростые дни, никто не богател, но шаг за шагом проблемы решались с помощью русских, и казалось, что революция работает.

Со временем кубинцы научились делать многое из того, в чем нуждались, даже снаряжение для бейсбола. Одна из первых решенных ими задач — производство аналога кока-колы. А то ведь как им пить «Куба либре» на Свободной Кубе без колы? Они вычислили формулу, но тут возник еще один кратковременный кризис: у них не хватало пробки для изготовления в нужном количестве той тонкой пластинки, что запечатывает внутреннюю часть бутылочной крышки. С этой задачей тоже справились, и на митингах бесплатно раздавали бутылки тропи-колы. Позже власти при поддержке компании Nestlé начали производить аналог колы, названной TuKola, поскольку гаванские уличные торговцы выкрикивали: Compre tu cola («Получи свою колу»). Сегодня Куба даже экспортирует тропи-колу.

Но и после решения проблемы с колой «Куба либре» оставался под угрозой. Теперь встал вопрос рома: основные производители рома на острове, включая Bacardi, уехали. Но завод Bacardi в Сантьяго был национализирован, и кубинцы взялись за изготовление собственного рома. Еще один ведущий бренд, Havana Club, принадлежал семье Аречебала, также покинувшей остров. Кубинское правительство вышло из положения, создав партнерство с международным французским производителем алкоголя Pernod Ricard для производства Havana Club. Казалось, что за будущее «Куба либре» можно не бояться.

Но тут возникла проблема льда. Его, составлявшего фирменную изюминку гаванских коктейлей, теперь не хватало. Лишь у некоторых баров, обслуживавших иностранцев, водился лед, поскольку для его производства нужно много электричества, а кубинцев заставляли экономить энергию. Леонардо Падура описывает, как герой пытается заказать в баре такой дайкири, какой любил Хемингуэй, с большим количеством ледяной стружки и без сахара, а бармен хмыкает в ответ: «Последний раз я видел кусок льда, когда был пингвином».

Отсутствие новых автомобилей и запчастей к ним стало еще одной проблемой на Кубе. Правда, именно оно все эти годы спасает Гавану от другой головной боли: от автомобильных пробок, в которых задыхается множество городов. Вероятно, именно поэтому гаванцы беззаботно гуляют посреди улицы и вышагивают по проезжей части вдоль Малекона. Впрочем, прогулки по дорогам — это одна из гаванских привычек, возникших задолго до революции. Вероятно, она зародилась в Хабана-Вьеха, где тротуары были такие узкие, что даже двое не могли пройти рядом.

К 1950-м годам, впрочем, состоятельная гаванская семья селилась уже не в тесном городском центре, а подальше от него и обладала автомобилем — точнее, американским автомобилем. К концу этого десятилетия по Кубе ездили 170 тысяч машин, почти все американские и почти все в Гаване. До нелепости много было «кадиллаков», впрочем, встречались и «бьюики», «крайслеры», «студебекеры», «шевроле» и «форды» — все то, на чем ездили в Америке.

После революции, если состоятельная семья хотела уехать с Кубы, она была обязана отогнать в мастерскую свою машину, привести ее в порядок и подарить государству вместе с сертификатом об идеальном состоянии. Власти могли раздать эти машины (многие из них — новейшей модели) кому сочтут нужным. Хорошему революционеру в те времена полагались кое-какие бонусы.

Но все-таки эти бонусы сопровождались определенными сложностями. Подобно обувным мастерам, которым пришлось научиться перешивать кроссовки, гаванские механики были вынуждены освоить искусство поддерживать машины на ходу без «родных» запчастей. В частности, для этого стали адаптировать элементы двигателя с других моделей. Сегодня многие «шеви» и другие классические автомобили ездят с новыми движками от «тойот». Один механик даже утверждал, что поставил на машину двигатель от лодки. Тем временем многие оригинальные моторы громыхали и кряхтели так громко, что их прозвали «кафетерос» — кофеварками.