Федор Селезнев - Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.)

Тип отношений правителя с элитой в рамках аграрного (традиционного) общества можно вслед за М. Вебером назвать патримониализмом [5] . Особенность патримониализма – личностный характер служебных отношений. При переходе к индустриальному обществу личная служба государю превращается в безличную службу государству. Патримониальное чиновничество трансформируется в рациональную бюрократию современного типа.

Уже к концу XVIII в. российский чиновник, по оценке Б.Н. Миронова, по многим признакам приблизился к нарисованному М. Вебером образу рационального бюрократа [6]. Процесс складывания рациональной бюрократии продолжился в царствование Александра I. Этому способствовали: отделение придворной службы от гражданской, введение образовательного ценза при замещении государственных должностей и увеличение их числа в связи с созданием министерств, установление четкой системы чинопроизводства. Возникла устойчивая иерархия профессиональных управленцев [7]. Её верхушка (то, что С.В. Куликов называет «бюрократической элитой» [8]) в XIX – начале XX в. стала интегрирующим элементом правящей элиты.

В связи с этим традиционный тип оправдания власти монарха должен был смениться рациональным. Но этого не произошло. Новый стиль отношений монарха и элиты так и не был выработан. Роберт Уортман, описывая конец эпохи Николая I, отмечает, что высшая элита «все более скептически относилась к дворцовым презентациям» [9]. Историк считает возможным зафиксировать крах сценария власти. Хотя правильнее было бы говорить не о крахе, а о кризисе, обычном для всякого переходного этапа. Он, однако, принял затяжной характер, а в конце XIX– начале XX вв. усугубился дряхлением элиты при консолидации противостоящей ей пассионарной контрэлиты. В 1915 г. И.Г. Щегловитов описал эту ситуацию так: «Паралитики власти слабо, нерешительно, как-то нехотя борются с эпилептиками революции» [10].

Николай II пытался увеличить пассионарность правящей верхушки Российской империи. При нём важные правительственные назначения получают яркие политики нового, публичного типа (П.А. Столыпин, Н.А. Маклаков, А.Н. Хвостов). Царь искал социально активных людей и вне политической среды. В этом свете нужно рассматривать поддержку Николаем II на определенном этапе иеромонаха Илиодора, возвышение Г.Е. Распутина и формирование камарильи.

Определение этого понятия предложил И.В. Лукоянов. В его понимании камарилья – это «не предусмотренная законодательством система принятия и реализации важных политических решений, за которой стоят безответственные (то есть не занимающие ключевых постов в административном аппарате) и некомпетентные лица, получившие доступ к царю или крупнейшим сановникам». Членов камарильи историк называет «людьми ниоткуда», парализующими обычную деятельность управленческого аппарата [11].

Элита отрицательно восприняла возникновение камарильи (в публицистике того времени именуемой «темными силами»). Глухое недовольство монархом в среде высшей бюрократии по оценке С.В. Куликова нарастало всё сильнее: «Наличие у царя неофициальных советников (А.М. Безобразов, Н.А. Демчинский, А.А. Клопов, кн. В.П. Мещерский, кн. Э.Э. Ухтомский, Филипп) вызывало раздражение». «Сановники испытывали к ним ревность, доходившую до ненависти» [12].

На этой почве между царем и элитой возник конфликт, принявший наиболее острую форму в годы Первой мировой войны, когда элита обвинила камарилью в подготовке сепаратного мира с Германией. С целью предотвратить выход России из войны и отодвинуть от царя «темные силы» элита устроила фронду. Это понятие в рамках своей элитологической концепции широко использует С.А. Кислицын, понимая под ним любую «мягкую оппозицию» власти [13]. Вспомним, однако, что собой представляла историческая фронда во Франции XVII века. Тогда аристократы в своем противостоянии с Анной Австрийской и кардиналом Мазарини взяли в союзники горожан и Испанию. Таким образом, под фрондой следует понимать такую ситуацию, когда часть элиты призывает на помощь внеэлитных политиков и внешние силы.

Как правило, никто из фрондирующих политиков не стремится к полной замене правящей элиты и разрушению системы власти. Но если правитель не идет на диалог с фрондерами, они могут пойти на союз с контрэлитой. Если это происходит – старая элита обречена. Контрэлита поможет фрондерам совершить дворцовый переворот, но потом сметет их вместе со всей старой элитой с политической арены в ходе революции.