Юрий Шанин - История античного атлетизма

Выйдя на соревнование с сильнейшими из феаков, Лаэртид не только побеждает в дискометании (Одиссея. VIII, 186–190), но и готов принять участие (а следовательно, и победить) в любом ином агоне (VIII, 206).

Бойцом такого же типа (но старшего поколения) является Нестор. Мы упоминали наставления старого, опытного конника, которые тот давал сыну перед состязаниями (Илиада, XXIII, 334–342). Но конные ристания – отнюдь не все, что знает и умеет Нестор. С увлечением и гордостью рассказывает он, как в молодости, на тризне царя Амаринка в Бупраксе сам

В гомеровский период еще не существовали государственные гимнасии, палестры (как в более позднее время), и каждый герой развивал в себе качества атлета, соревнуясь на играх с другими. Как мы увидим далее, определенной последовательности видов состязаний на играх тогда тоже не было. [261]

Ясно и другое: постепенно меняется характер игр. Они теряют черты массовых, общеплеменных празднеств. Уже в конце позднеминойского и позднемикенского периодов происходит выделение богатых и влиятельных родов, игры становятся привилегией аристократии. Массовость исчезает, коллектив сменяют отдельные солисты.

Впрочем, дело не только в организационных принципах состязаний. Очевидно, что в гомеровской Греции в условиях разложения родообщинных отношений выдвигающаяся из массы членов рода аристократия, постепенно концентрирующая в своих руках военное дело, использует элементы физической культуры и физического воспитания для совершенствования военных навыков и качеств и тем самым – для усиления своего влияния в роде и власти над народом.

Как уже упоминалось, в более позднее время (Периклов век, например) у греков был весьма развит культ красоты. Идеалом афинского гражданина была калокагатия, т. е. нравственная красота, соединенная с красотой физической (см. у Платона, Фукидида, Аристотеля, Гиппократа). Перикл говорил: «Каждый гражданин у нас может быть способен к самым разнообразным видам деятельности, обладая изящным и ловким телом». [262]

Естественно, гомеровские герои тоже имели свои идеалы. Но их калокагатия носила более ограниченный характер в силу примитивного состояния тогдашнего общества. Однако уже и тогда физическая немощь считалась позором для грека.

Вспомним, что Терсит – один из немногих отрицательных персонажей у Гомера, отличался не только умением мастерски поносить царей и героев, но и

Это откровенно сатирический портрет человека, в котором Гомер сознательно свел воедино моральное и физическое уродство. Первое же, даже беглое сопоставление Терсита с любым героем «Илиады» или «Одиссеи» доводит до предела впечатление его ничтожества. Так Гомер намеренно «уничтожает» с помощью художественных средств труса, ругателя и потенциального изменника Терсита.

Несмотря на явно демократические тенденции, Гомер в определенной мере был идеологом родовой знати (А. Лосев, 1960; И. Тренчени-Вальдапфель, 1956; В. Рудольф, 1965). Но Терсита он осуждает не только как противника ахейских вождей, но и как плохого гражданина. «Терсит – разложившийся аристократ, не понимающий общенародного дела; и его не только бьет Одиссей, но над ним смеется и все войско», [263]И менее всего следует усматривать в образе Терсита силы демоса, его волеизъявление.

Правда, есть основания считать Терсита своеобразным «козлом отпущения», связанным с древним ритуалом обязательного жертвоприношения.

Насколько же точно гомеровские поэмы и описанные в них состязания отражают программу наиболее знаменитых игр древности – Олимпийских?

Как известно, списки победителей и участников всех античных агонов велись отнюдь не с момента их возникновения, да и потом весьма нередко были пропуски. Это в полной мере относится и к Олимпийским играм.