Поль Лавиолетт - Лёд и Огонь. История глобальных катастроф

Так уж получилось, что некоторые космологические представления мудрецов древности в своей философской сути ближе к истине, чем модные теории современных астрофизиков. Примерно 4,5 тысячелетия назад в древнеегипетском священном гимне, посвященному солнечному божеству, говорилось:

Первым по бытию искони, Амон был изначала,

И никто не знает его появления.

Не было богов до него,

Не было другого бога, одновременного с ним,

Чтобы рассказать о его первоначальном образе…

Вот — пример осознанного незнания. И другой пример из несколько более позднего индийского гимна, вошедшего в Ригведу.

Кто поистине знает, кто теперь бы поведал,

Откуда возникло это мирозданье?

Боги /появились/ после сотворения его.

/Но/ кто же знает, из чего оно возникло?

Из чего возникло это мирозданье, создал ли

/Кто его/ или нет?

Кто видел это на высшем небе,

Тот поистине знает.

/А/ если не знает?

Почему же мудрецы древности были столь умны? Неужели их надоумили представители какой-то высшей неведомой цивилизации?

Наивное предположение. Оно слишком низко оценивает интеллектуальные возможности наших предков. Мол, глупые были, необразованные, сами-то ничего толком не могли сообразить.

Нет, мудрыми были наши далекие предки. Они понимали, что даже боги могут не знать о сотворении мира. А вот астрофизик-космогонист, верующий в магию цифр и формул, полагает, будто постиг тайну Мироздания. Вопиющая самоуверенность!

Физики не способны математически описать гравитационное взаимодействие четырех-пяти тел в однородном пространстве. Однако считают, будто верны их математические модели возникновения всего сущего, включающего бесчисленное количество горячих и холодных небесных тел, не говоря уже о живых организмах, к числу которых относятся и сами теоретики.

Не следует забывать об ограниченности и научного метода, и умственных возможностей человека. Мыслители древности сознавали бездну своего незнания. Представителям технической цивилизации — не только ученым — такая мудрость чужда. Умея выуживать из книг или Интернета всяческие сведения, они воображают себя всезнаями.

Но почему же мудрецы далекого прошлого были столь проницательны? Они умели общаться с природой непосредственно, на основе здравого смысла, не прибегая к хитроумным схемам и не ограничивая полет фантазии строгими рамками научного метода. (Помните, как у Антуана де Сент-Экзюпери: «Зорко одно лишь сердце; самого главного глазами не увидишь».)

Это вовсе не означает, что поэзия мифов предпочтительней научных теорий. Об отдельных конкретных деталях Мироздания, о строении и жизни Земли, эволюции организмов и о многом другом научная мысль способна толковать весьма основательно и доказательно. У нее твердая опора на факты и логику, на меру и число.

Однако в поисках ответа на фундаментальные вопросы бытия — о сущности и происхождении жизни, разума, Вселенной, о смысле существования каждого из нас и всего человечества, — не следует уповать на данные науки. Их необходимо знать, учитывать, но одного этого мало. Подчас разумней полагаться на красочные образы мифов и откровения мудрецов древности.

Каждая цивилизация со временем достигает расцвета. Она оставляет после себя памятники материальной культуры и сокровища мысли. Нам надо уметь прислушиваться к этим голосам из далекого прошлого. А это умение не такое простое, как может показаться на первый взгляд.

Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят.

Я хочу поблагодарить своих родителей, Фреда и Ирену, за то, что они долгими часами помогали мне править рукопись настоящей книги. Также за помощь в редактировании я весьма признателен сестре Мэри, Лэрри Сварт, Кэрол Камелот и другим И, наконец, мне хотелось бы сказать несколько добрых слов профессору Джорджу Лендарису и Роне Маррей, Марион и Джону Франк, Тому Эбшиеру и Элене Барр, которые постоянно помогали мне и поддержку которых я всегда высоко ценил.