Юрий Пантелеев - Морской фронт

Решение, конечно, было правильное.

Выслушав доклад флагманского минера об обнаруженной в фарватере мине, Тепин, как всегда, добродушно улыбнулся и только сказал: «Все ясно, пошли…» Взяв с собой подрывную минную партию, он ушел на катере к месту происшествия. И на этот раз мина была благополучно осмотрена, и, так как она не представляла никакого интереса, ее тут же уничтожили.

«Минный бог» — иначе Тепина и не называли, этого старого моряка, плотного, невысокого роста, с бритой головой на короткой шее, с обветренным морщинистым лицом. Его везде встречали с уважением. Командующие флотами — его бывшие ученики — всегда радушно его приветствовали. Федора Ивановича все любили за его вечное беспокойство и кипучую деятельность.

Война застала Ф. И. Тепина уже в преклонном возрасте за работой над усовершенствованием наших мин в Научно-исследовательском минно-торпедном институте флота. Он сразу покинул свой кабинет и, по его же словам, с головой ушел «в минную войну с фашистами». Эти скупые слова значили многое. Первые же немецкие магнитные мины он сам лично разобрал и изучил, хотя они считались вообще не поддающимися разоружению. Уничтожить мину — дело не сложное, но флоту было очень важно знать устройство вражеских мин, кратность действия их взрывателей, разработать надежные противодействующие меры.

Помню, капитан 2 ранга В. Виноградов еще в сентябре рассказывал мне, как на его глазах мимо наших кораблей, стоявших на Неве недалеко от берега, только что занятого противником, плыл пучок сена. Аккуратная форма его показалась подозрительной. Он проплыл мимо кораблей, но затем, прибитый течением к полузатопленной на отмели барже, вдруг взорвался. Баржа разлетелась в щепки. Было ясно, что это мина. Но какая? Как бороться с такими? Сразу же поперек реки мы установили боны и сети заграждения, ибо такая мина могла подорвать не только корабль, но и устои какого-нибудь невского моста. Немедленно пригласили Тепина, уже работавшего тогда в минно-торпедном отделе тыла флота. Как заправский охотник, он долго караулил свою «дичь» и все же дождался. Через пару дней появился на реке очередной подозрительный пучок сена. Его на этот раз поднесло к отмели, где он и остановился. Долго старик рассматривал незваного гостя, что-то бурчал и приговаривал, постепенно приближаясь к нему. Наконец Федор Иванович потребовал большие сапоги, организовал оцепление района, убрал в укрытие всех своих помощников и, как хирург, приступил к страшной операции. Он осторожно, по травинке, разобрал весь пук и обнаружил тонкую крестовину. Малейший ее поворот при касании препятствия — и мина взрывается. Томительные минуты… «Минный бог» все что-то приговаривает. Но вот он вынул какую-то деталь.

— Все, ребята! Убрать эту мерзость! — громко крикнул он матросам и зашагал по воде к берегу.

Ф. И. Тепина в войну видели не только на Балтике, но и на других морях и реках. Он всюду был нужен.

Помню, в 1943 году, будучи командующим Волжской военной флотилией, я просил его срочно приехать на Волгу, которую фашисты забросали минами нового образца. Мы оставили для него наиболее сложные. Тепин приехал и все с той же хитрой добродушной улыбкой благополучно разоружил коварные устройства.

Достойным последователем «Минного бога» был у нас на Балтике флагманский минер бригады траления капитан 3 ранга И. И. Никольский, лично обезвредивший большое количество фашистских мин.

Разоружение мин на Балтике проходило без потерь, хотя фашисты и применяли самые хитроумные ловушки, которые должны были немедленно взрывать мины при первой же попытке вскрыть их механизм. Это говорит о высокой технической культуре наших специалистов.

180 рейсов сделал наш малотоннажный флот и транспорты с частями 8-й армии. К 4 ноября основные ее силы были без потерь доставлены в Ленинград. Мы перевезли из Ораниенбаума шесть стрелковых дивизий с артиллерией и техникой.

Более сложными были перевозки войск с Ханко и с островов, организованные штабом флота. Они требовали боевого обеспечения и прикрытия. Продолжались эти перевозки до декабря, пока не стала Нева. Не все, конечно, проходило гладко в этих тяжелых зимних походах. Некоторые потери в кораблях и в людях были неизбежны в такой обстановке.

Помню, рано утром 4 ноября ко мне в кабинет ворвался вице-адмирал В. П. Дрозд и уже с порога радостно воскликнул:

— Адмирал, поздравляйте! Привез подарок фронту… Четыре с половиной тысячи боевых матросиков сейчас высаживаются на вашем берегу!