Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

«Тувинская Народная Республика, считая себя мобилизованной для защиты Союза ССР, готова выступить на борьбу с гитлеровским фашизмом своими вооружёнными силами. Во исполнение чего Тувинская Народная Республика может поставить под оружие 6–7 тысяч человек».

Опять же: 6–7 тысяч человек, которых готова была отправить на фронт крохотная Тува, — это во много раз больше, чем было тогда в её Вооружённых силах. То есть Тува, с учетом её масштабов, приняла действительно стратегическое решение.

И у Шолбана Кара-оола, и у меня изучение этих документов сомнений не оставило. Тува действительно вступила тогда во Вторую мировую войну. И пусть даже Германии эти документы переданы не были (у самой ТНР посольства были только в Москве и Улан-Баторе). Всё равно можно говорить о том, что этот свой новый статус воюющей страны Тува оформила.

Во-первых, ровно так же, телеграммой, о своём вступлении в войну в сентябре 1939-го, как мы помним, объявила Новая Зеландия. А чем Тува хуже?

Во-вторых, новозеландцы тоже отправили телеграмму не в Берлин. И они тоже уведомили о своём вступлении в войну не врага, а главного союзника. Просто в их случае телеграмма ушла в Лондон, а из Тувы — в Москву.

В-третьих, важна и обратная реакция. В Москве эти действия Кызыла заметили и оценили. 29 июля 1941 года благодарность пришла от имени заместителя наркома иностранных дел Аркадия Соболева, а 8 августа — от самого Иосифа Сталина:

«Правительство СССР с большим удовлетворением отмечает готовность тувинского народа с оружием в руках выступить вместе с советским народом на разгром фашизма. Победа советского народа будет также и победой братского тувинского народа».

Согласно популярной в Кызыле легенде, об объявлении ему войны какой-то Тувой узнал и Адольф Гитлер. Говорят, фюрер позабавился. А зря! Тувинцы ему ещё покажут! Но перед тем как отправиться в район столкновения нацистских и тувинских частей (немцы назовут их «Чёрной смертью»), останемся ещё на некоторое время в самой Туве. Даже с учётом новозеландских маори, такого противника у Гитлера ещё не было. И про этот народ действительно есть что рассказать подробнее.

Буквально за пару дней пребывания в Туве перенимаешь местную манеру: при рукопожатии придерживать локоть правой руки левой. Это — чисто буддистская «штучка».

И всё-таки, как говорится, поскреби тувинского буддиста — и обнаружишь язычника. Буддизм, завезённый сюда в середине XVIII века китайцами и монголами, ещё только приживался. Если тувинцу не может помочь лама, то он идёт к шаману.

Правда, шаманы нынешние вызывают такие же сомнения, как городские казаки: какие-то и те, и другие уже «асфальтовые». Те, старые шаманы, с приходом «народной власти» ушли в подполье (вернее, перестали выходить из тайги).

Тем ценнее описание последнего великого шамана, который свою непрерывную родословную и карьеру вёл ещё с дореволюционных времён. А такое описание в своей книге «Загадочная Тува» оставил наш замечательный учёный-этнограф С. И. Вайнштейн. Со времён своей экспедиции к таёжным тувинцам в конце 1940-х он настойчиво искал встречи с великим шаманом Шончур-хамом. Через старого рыбака на озере Tope-Холь он, наконец, высчитал:

«Наша лодка, раздвинув густые заросли камыша, уткнулась в сырой береговой песок. Мы вышли на небольшую, покрытую густой травой лесную поляну, к которой подступала дремучая горная тайга. Почти посреди полянки одиноко возвышалась потемневшая от времени войлочная юрта. Из неё неторопливо вышел высокий худощавый старик, сгорбленный под тяжестью лет».

Шаман рассказал, как в 14 лет заболел непонятной болезнью. Его стали преследовать кошмарные видения. Он бежал из родительского чума и был найден в тайге совершенно обессиленным. К нему позвали шамана. Тот всю ночь камлал, а к утру сообщил: в отрока вселился дух его шамана-предка, поэтому единственным способом вылечить мальчика было ему самому стать шаманом. Сам отрок был этим страшно напуган. Но родственники не могли ослушаться и уже готовили мальчику шаманскую экипировку: бубен-«дунгур» (который потом служил ему «конём» для странствий по миру духу), колотушку-«орбу» (которая превращалась в плеть для «коня»), кафтан-«териг», особые сапоги.