Альберто Анджела - Империя. Путешествие по Римской империи вслед за монетой

Это и есть колдунья.

Плотного телосложения простолюдинка, в неухоженных волосах просвечивает множество седых прядей. Пронзительный взгляд черных глаз, решительный и уверенный. «Все принесла?» Молодая женщина протягивает сверток. Колдунья хватает ее за руки. «Ты хочешь его смерти?» Она впилась глазами в лицо молодой женщины, та испуганно кивает.

Колдунья должна совершить обряд, чтобы мужчина, женившийся на молодой девушке по решению родителей, выбыл из игры. Он жестокий человек и истязает ее побоями. А она уже некоторое время назад нашла утешение в другом. Между ними разгорелось большое чувство. И вот женщина решила прибегнуть к магии, чтобы найти выход из положения…

Колдунья разворачивает сверток, в нем обрезки волос и ногтей ненавистного мужа, которые молодой женщине удалось раздобыть. Начинается подготовка обряда: колдунья должна вылепить фигурку из теста, начиненного обрезками волос и ногтей жертвы.

Конечно, сначала она хочет, чтобы ей заплатили. Молодая женщина достает кожаный кошелек и протягивает колдунье; та раскрывает его и трясет, чтобы увидеть содержимое. Улыбается: денег много. Отворачивается и прячет его в маленькой колыбели, подвешенной к потолку на лентах, там спит девочка. Колдунья слегка раскачивает колыбельку. В свои тридцать пять — сорок лет она выглядит старухой.

Жилище колдуньи темное и грязное, освещаемое по большей части огнем, разведенным в очаге. Над огнем висит небольшой котел, в нем кипит странное месиво, оно-то и источает резкий запах. Возможно, это приворотное зелье или другой колдовской настой, который хозяйка готовит для клиентов.

Подобные котлы, называемые caccabus, были в ходу у простолюдинок, готовивших лечебные снадобья из растений. Они же при необходимости наводили порчу, как рассказывает Вергилий. Котел- caccabus на протяжении многих лет будет ассоциироваться с образом ведьмы. Согласно стереотипному представлению, ведьма — немолодая женщина, она уже утратила всякое очарование (и скорее откровенно уродлива), небогата, одевается скромно, жилище ее — лачуга, а занятие — приготовление ядов. Вот с чего все начинается — с некоего типа женщин-простолюдинок, которые занимались колдовством и наведением порчи, пользуясь доверчивостью людей, их слабостями и особенно их страданиями.

Поэтому кошельки с сестерциями, драхмами, флоринами, шиллингами, попадая в их руки, веками были самым коварным видом кражи, в наименьшей степени караемым властями. То же самое имело место и в Риме эпохи Траяна.

Статуэтка готова. Ей придан облик мужчины, заметны половые органы. Женщина вырезает на поверхности фигурки магические формулы. Потом, совершив различные обряды и продекламировав заклинания, чтобы призвать божества загробного мира, статуэтку помещают вниз головой (в символическом положении) в цилиндрический свинцовый сосуд, который, в свою очередь, кладется во второй, больший по размеру, а затем и в третий. После этого колдовскую «матрешку» запечатывают воском, на поверхности которого колдунья вырезает ножом заклинания и священные изображения. Лицо ее горит, она поднимает сосуд над головой, выкрикивает еще несколько заклинаний и наконец протягивает его женщине. «Иди, — говорит она ей, — ты знаешь, куда его отнести». Женщина берет сосуд: по размеру он нам напоминает большую консервную банку, но гораздо тяжелее, ведь он из свинца. Она обертывает его тканью и выходит на улицу, не глядя на колдунью. Освещение изменилось, и, хотя в римских переулках лучи солнца не достигают земли, девушка понимает, что солнце перешло на другую сторону крыш. Кто знает, сколько времени она провела у колдуньи…

Теперь ей надо спешно уходить.

На следующий день женщина, под предлогом визита к родственнице, выходит из города вместе со своей повивальной бабкой. Они идут по Фламиниевой дороге. Почти сразу по правую руку вырастают желтые гребни, покрытые лесом. Это «холм», возвышение, дошедшее до наших времен, на котором ныне располагается римский квартал Париоли. Теперь здесь густонаселенная часть города, но участок леса сохранился до сих пор в самом центре — один из зеленых островков столицы. Деревья, на которые бросают беглый взгляд автомобилисты и прохожие, — прямые потомки тех, что росли в священной роще римской эпохи.

Женщины сошли с Фламиниевой дороги и шагают по проторенной тропе в направлении низины около «холма». Вокруг них — священная роща, место необыкновенной красоты. Тишина, только пение птиц. Как все здесь разительно отличается от римского хаоса! По сторонам низины среди деревьев располагаются гроты, посвященные нимфам. Эти рощи неприкосновенны, для римлян они подобны храмам, здесь запрещено рубить деревья. Впрочем, и в обычном лесу надо быть осмотрительным, прежде чем рубить дерево, ведь римляне считают, что, например, под дубовой корой обитают нимфы-гамадриады, чья жизнь тесно связана с жизнью дерева. Поэтому, прежде чем рубить дерево, необходимо, чтобы жрец совершил обряды для удаления нимф.